была у врача, и он смотрел маме животик.

— Да, Тимур. Девочка. Думала, сын. Но врач сказал… Может, он ошибается? Врачи иногда ошибаются.

— Смешно, Алия, — уничижительно продолжил Тимур. — Ты даже не способна родить сына. Ты ни на что не способна. Не доучилась, не работаешь. Ты даже рожаешь одних баб. Никчемная глупая дура.

— Тимур! Как ты можешь говорить такое? Я не виновата!

— Я бы тебе сейчас как… — Он запнулся на полуслове, будто осознав, что на грани. Смерил ее презрительным взглядом. — За вранье. Но живи. Я беременных теток не трогаю.

Тимур вышел из ванной комнаты, с шумом захлопнув дверь.

По щекам Алии покатились горячие слезы. Она беременна, он ее пальцем не тронет, это стало понятно, но словами бьет больнее ножа. Колет, режет, вспарывает ей сердце и душу. Раз за разом. Мучает. Потом извиняется. Издевается над ее чувствами.

Вчера радовался прибавлению, а сегодня она никчемная дура. А ведь она, Алия, лучше всех читала в университете Гете и Есенина, ее приглашали на кружки литературы, она знает английский язык. С точными науками да, у нее есть проблема. Но в остальном… Нет, она не глупая дура! Но он, ее любимый мужчина, считает ее таковой. Назвал теткой, а ей всего двадцать три. Она его младше на четыре года!

Алие было очень обидно. Все снова зашло в тупик. Она уже не знала, что думать. Во что верить. Где искать выход. Может, она сама разозлила Всевышнего сегодня, когда звонила в дурацкие фонды? Спугнула свою удачу, и теперь ей пришло наказание? А ведь это была идея Василисы. Снова эта странная женщина! Не было бы ничего, не будь с ней знакомства. Худшим в жизни был тот самый день, когда они встретились в парке.

О тупике и невозможности что-либо изменить

Наступила суббота. Я гуляла по парку с Браксом. Неподалеку высилась многоэтажка, в которой жила Алия. Позавчера Буров меня уволил, но коллеги вступились и выторговали несколько дней. До события осталось два полных дня, не считая сегодняшнего.

Сюда я приехала утром, надеялась встретиться с Алией. Это была бы случайность. Я хотела извиниться перед ней, помириться, если получится. Пару раз ей звонила, писала в мессенджер, но абонент не отвечал. Наверное, она бросила мой номер в черный список и по-прежнему не хотела общаться.

В офисе остаток четверга и пятницу я слонялась без дела. Макс и Настя пропадали на выездах, Алена и Глеб ничего нового не сообщали. Ситуация почти стабильна, процент вероятности наступления события подрос на десять пунктов, но еще находился в приемлемых границах. Эмоции Алии поддерживаются на привычном уровне.

Обида — восемьдесят пять процентов. Злость — тридцать. Растерянность — двадцать. Уныние — шестьдесят пять. На экране монитора я видела серые вспышки, перемешивающиеся с черными, красными. Реже — желтыми, белыми.

Что-то происходило. Я это чувствовала, как затишье, которое всегда наступает перед свирепой бурей, как штиль на море за пару дней до сильнейшего шторма. Как паузу, за которой случится развязка.

Несколько раз я выходила в надпространство, искала там Алию, видела все тот же аят, который обвивал ее клешнями и высасывал жизненные силы. Так я видела, хоть и знала, что это люди добровольно все отдают, играя в игру этой матрицы. Управлять эмоциями чрезвычайно трудно, но возможно. Я видела, как справляются Буров и Макс, и намеревалась этому научиться. Не впадать из крайности в крайность, не зацикливаться на обстоятельствах. А пока перетирала случившееся, пытаясь найти вариант.

Две ночи снился один и тот же сон. В этом сне я видела женщину в красном платье, стоящую на краю обрыва. Еще знала о порывах ветра, видела серость и черные тучи на небе. Тем ярче выделялось на этом фоне алое пятно. Дважды пыталась приблизиться к женщине, но никогда не успевала. Незнакомка падала вниз. Не нужно никаких сонников, чтобы понять, как я переживаю, что не могу больше влиять на события.

Зазвонил мобильный. Я вытащила его из рюкзака, с улыбкой отметив абонента. Звонила мама, моя кровинка, родной человек, скучавший по мне всегда. Мама жила в пригороде последние десять лет, и раз в месяц я обычно наведывалась и проводила с родителями выходные. Знала, что им нужна, и старалась отдать все тепло, получая в ответ не меньше.

— Как дела, доня?

— Прекрасно.

— А голос звучит так, что не очень, — скептично от мамы в ответ.

— Ты чувствуешь меня, как бы я ни пыталась солгать, — констатировала с полуулыбкой.

— Второй день думаю о тебе, решила позвонить. От тебя все равно не дождешься.

— Обижаешься на меня за это?

— Нет, — спокойно ответила мама. — Захотела тебя услышать, вот и позвонила сама. Ну, рассказывай. Что у тебя там стряслось? Меня не проведешь. Сны нехорошие снятся.

Что ж. И мне, Василисе Красиной, иногда нужен личный психолог. Нет, мама психологией не занималась, но была очень мудра, поэтому я с удовольствием рассказала ей о происходящем. Не слишком подробно, вряд ли она поняла бы что-либо о надпространстве и аятах, но пытаясь передать общий смысл. Что случилось в офисе, на работе. Рассказала о своей промашке, о том, как не выполнила приказ начальства, поступив по-своему, о коллективе, кто вступился, а кто порадовался за будущее мое увольнение.

Я не боялась, что меня осудят. Именно сейчас, понимая, как это ценно, когда тебя просто слушают. Просто слушают, не укоряют, не вставляют важно, что надо было думать обо всем раньше. Мама не перебивала, а когда я закончила, произнесла:

— Знаешь, может, ты и ошиблась, но с кем подобного не бывает? Все мы хороши. Что бы ты ни натворила, я все равно тебя люблю больше всех. А люди… у них своя голова на плечах. И пусть несут ответственность за себя и за тех, чью они взяли на плечи. Найдешь другую работу, если здесь ничего не получится. Не в первый раз. Значит, не твое. Значит, другая дорога. А на следующих выходных приезжай. Сходим с тобой на речку, погуляем там. Устроим маленький осенний пикник. Бракса давно не видела. Он такой же слюнявый?

— Спасибо, мам! — Я растрогалась. — Очень-очень тебя люблю.

— За что спасибо-то? За то, что тебя люблю и принимаю любой? И верю, что у тебя все получится? А если нет, то получится в другой раз? Ну же, Василя, улыбнись. Хватит киснуть.

Я улыбнулась, конечно же. Хмурый день стал светлее от маминого тепла. Поддержка близких, родных всегда имеет значение, и я в очередной раз в этом убедилась. Что бы ни происходило, как бы