— Действительно! Что-то такое смутное припоминаю. И это была вечеринка в честь?..

Она всё-таки подхватила мою дрожащую от волнения ладошку своей более твёрдой и уверенной и сжала мои пальцы в отзывчивом рукопожатии, которое слегка затянула, пока делала паузу на счёт воспоминаний о вечеринке в доме Стаффордов.

— В честь начала учебного года в нашем колледже.

— И в самом деле! Как я могла об этом забыть? Это же было не так уж и давно. А где, кстати, Шайла? Она не с вами?

— Нет. Она осталась в Юкайе. А я вот вынуждена ездить сюда постоянно из-за мамы. Я не покажусь вам слишком навязчивой, если мы пригласим вас в ближайший кафетерий на чашечку кофе или чая? Мы как раз собирались сделать небольшой перерыв и немного передохнуть. А то уже почти три часа на ногах. Да, Симона?

Пришлось вспомнить и о наблюдавшем за нами всё это время имидж-консультанте. Во всяком случае, я испытала неимоверное облегчение от того факта, что эти две красавицы были незнакомы. Видимо, Мона не нуждалась, в отличие от других пассий Стаффорда в услугах подобных специалистов.

— Да, наверное, вы правы. Мы уже действительно очень долго ходим по универсаму.

— Здесь, кстати, неплохая кофейня на втором этаже. И в продаже только самая свежая кондитерская выпечка. А эклеры с заварным кремом просто божественны.

Я заулыбалась ещё шире, но уже искренне радуясь тому факту, что Мона оказалась не просто сообразительной, но и на редкость находчивой. Подключилась к моей опасной затее буквально с ходу, внося собственные коррективы в теперь уже наш совместный план действий.

Хотя, я всё равно не имела никакого понятия, что нам придётся делать дальше. Поскольку разговаривать в присутствии Симоны о волнующих нас темах открытым текстом было бы чистым безумием. Но и здесь нам как-то удалось избавиться от ненужного нам хвоста, едва мы зашли в кофейню и заняли свободный столик-кабинку у панорамного окна-экрана.

— Вы не возражаете, если я отлучусь на минутку в уборную? А то я тоже очень долго гуляла до этого по Вестфилду.

— Я тогда с вами!

Ни Мона, ни я даже не успели присесть на секционный кожаный диванчик, когда любовница Стаффорда решила первой отпроситься в туалет.

Слава богу, хотя бы Симоне не приспичило увязаться за нами следом.

— Хорошо, Маргарет! Я тебя очень внимательно слушаю.

Но как только мы оказались на безопасном расстоянии от лишних ушей и глаз, всю доброжелательность моей, по сути, официальной соперницы, как рукой сняло. Мы даже не успели дойти до дверей уборной, хотя нечто подобное я почти что ожидала.

— Простите, Мона! Я это сделала не со зла и не с каким-то настроенным против вас умыслом. Я сама сейчас нахожусь в откровенной растерянности, поскольку, всё, что сейчас со мной происходит — больше походит на какой-то кошмарный сон. И, самое худшее во всей этой ситуации, со мной никто не хочет об этом говорить, как и объяснять происходящее.

— Ты меня тоже прости, Маргарет. Но я не совсем понимаю, о чём ты говоришь и что именно хочешь от меня узнать.

Мы наконец-то вошли в небольшой женский туалет кафетерия и выбрали дальний его угол для предстоящей беседы возле столешницы с боковыми умывальниками. Мона, к слову, была теперь настроена весьма серьёзно и смотрела на меня без тени сочувствия или хотя бы солидарного понимания. Ещё и вытащила из своей сумочки платиновый портсигар-зажигалку, совершенно не интересуясь моим отношением к никотиновому дыму и не спрашивая у меня разрешения на закурить.

— Честно говоря, я и сама толком не знаю, с чего начать. Я живу у Стаффорда относительно недавно и совершенно не понимаю, зачем он вообще решил меня содержать. Особенно, когда увидела вас несколько дней назад в его пентхаусе на Фолсом Стрит.

— Действительно, странно. — а вот это было даже слегка обидно. Не говоря про брошенный на меня взгляд Моны, которым она сопроводила свои слова, пока рассматривала мою подкорректированную стараниями Симоны внешность с явным превосходством со своей стороны. — И я не припоминаю ни одного случая, чтобы он держал кого-то из своих пассий там, где живёт подолгу сам. Это точно не в его привычках.

— А как на счёт его привычки… не предохраняться?

Вот здесь мне нужно было быть крайне осторожной. Я ведь не просто не знала, как до меня жил Стаффорд и как обычно вёл себя с другими своими любовницами. Я вообще ни черта о нём не знала и ведать не ведала до чего меня могли довести подобные с ним отношения.

— Не предохраняться? Ты должно быть шутишь? — Мона, явно мне не поверив, надменно усмехнулась и выпустила из лёгких очередную порцию едкого дыма. Спасибо, хотя бы не в мои глаза. — Я в жизни ещё не встречала подобного ему параноика, который бы настолько одержимо следил за каждой каплей своей спермы, чтобы та, не дай бог, не осталась им неликвидированной или не попала случайно в чьё-то влагалище без его ведома. В этом плане он просто до жути пугающий псих. И это ещё мягко говоря.

— То есть… после того случая с рождением Шайлы?..

— Да, он готов был буквально стерилизовать каждую из своих любовниц. Говорят, даже сопровождал одну такую в операционную. Вернее, ждал в коридоре, пока ей перевязывали трубы. Хотел убедиться чуть ли не лично, что она его не прокатила.

Я сама не поверила словам Моны, решив поначалу, что она меня попросту разыгрывает. Но в какой-то момент поняла, что ей не было смысла вообще шутить на подобные темы. Тем более, если вспомнить мой последний разговор со Стаффордом и его личном отношении к современным девушкам.