— Думаю, мы оба вчера несколько погорячились и не ведали, что творили. Подобные вещи в подобном состоянии не решаются. Надеюсь, ты тоже уже успел к этому времени немного поостыть?

Если он думал, что я и вправду не мог управлять своими эмоциями и не был готов к нашей с ним вчерашней стычке, то он совершенно не знал, кто я такой в действительности.

— Что тебе надо, отец? По-моему, ты высказался предельно чётко и ясно о моём решении, и я не вижу в сегодняшней с тобой встрече никакого смысла. Если, конечно, ты не надумал всё переиграть.

— Нет, Рей. Я не изменил своих взглядов на твои… неожиданные сюрпризы. Но, тем не менее, не могу не понимать, что в какой-то степени тоже был не прав. Да и ты должен хоть в чём-то меня поддержать. Такие вещи не делаются на скорую руку. Нужно время и тебе, и нам. Нельзя приходить к родителям всего через месяц знакомства с какой-то неизвестной им девушкой и заявлять о своём незамедлительном желании жениться на ней. Прости, но для меня это выглядело, как нелепейший абсурд.

— И что же ты предлагаешь на этот раз?

— Ну, уж конечно не скорую свадьбу. Я ведь не запрещал тебе с ней до этого встречаться. Не запрещаю делать этого и сейчас. Делай это сколько хочешь и как хочешь, но потерпи хотя бы с полгода. Пусть пройдёт хоть какое-то время, чтобы ты утвердился в своих чувствах уже окончательно, как и узнал намного ближе свою девушку. Подобные решения на одних лишь эмоциях не принимаются, Рей. Ты и сам не можешь этого не понимать.

— Я и не просил у вас благословения на наш ближайший брак. Я просил об отмене помолвки на Стелле Карлайл. Как и отнестись к моему выбору и к моей девушке с должным уважением. Разве в этом сокрыто что-то криминальное?

— Конечно, нет! — Стаффорд старший по-отечески улыбнулся и даже пожал мою руку, лежавшую в тот момент на подлокотнике соседнего с ним кресла. И все эти его действия почти выглядели искренними и не наигранными. Вот именно. Почти. — Ты всегда рос крайне своенравным ребёнком, Рей, и всегда умел настаивать на своём, если чего-то хотел добиться или заполучить. Поэтому… с тобой всегда было непросто. Но, тем не менее, как раз данная в тебе черта и делает тебя истинным Стаффордом, как никого другого. И, думаю, со временем она только закалится, как и станет более впечатляющей. И что бы ты сам там не думал на мой счёт, я желаю тебе личного счастья от всего сердца и очень хочу, чтобы ты не ошибся ни в выборе, ни в своих чувствах. Только, пожалуйста. Не спеши. Дай времени для всех нас.

Как будто я не понимал, почему отец вдруг решил всё переиграть. Естественно, ему нужно было время и желательно побольше, чтобы найти нужный выход из сложившейся ситуации или дождаться того момента, когда всё разрешится вполне предсказуемым образом. И, само собой, мне не оставалось ничего другого, как подыграть ему и сделать вид, будто я поверил в его благие намерения.

Я прекрасно предвидел предполагаемое развитие событий, и что будет для этого предпринято со стороны моего бдительного родителя, поэтому и был относительно спокоен и за себя, и за Нору. И даже предупреждал её на этот счёт далеко не раз. Но кто же знал, что у Норы на этот счёт окажутся совершенно отличительные от моих взгляды. Что это она окажется не готовой к ближайшим событиям, и у неё не хватит духа в один «прекрасный» вечер противостоять напору Уильяма Карлайла. А ведь я её просил… Повторял едва не каждый день, как какую-то утреннюю или вечернюю молитву, чтобы она бежала от этого ублюдка со всех ног, если тот вдруг осмелится появиться на горизонте и подойти к ней.

— Пожалуйста, Нора! Я не собираюсь делать ничего плохого. Просто хочу поговорить и извиниться. Ты даже не представляешь, в каком аду мне пришлось прожить в течении всех этих последних месяцев. Я и пришёл к тебе только потому, что… уже не могу этого терпеть. Я устал сходить с ума и мучиться от понимания, что натворил тогда и что мог натворить намного худшее…

Не удивительно, почему Билл вдруг пошёл в собственное наступление, как раз где-то через пару дней после моего с отцом разговора. Тем более и до нашего отъезда из Юкайи в Нью-Хейвен оставалось не так уж и много времени. Поэтому он и решил пойти ва-банк и наконец-то снова добраться до Норы, готовясь к данному событию явно не последние три дня.

К тому же, он и место для этого выбрал даже более, чем подходящее. Людное, за несколько часов до вечера, в самом популярном у местной молодёжи кафетерия, который и по сей день пользуется неслабым спросом у студентов и школьников старшей школы, и в котором я с Норой сам зависал далеко не раз.

— Уильям, я не хочу с тобой говорить! Ты совсем с ума сошёл? Сейчас сюда должен Рей подъехать. Или хочешь, чтобы он набил тебе морду?

— Прекрасно! Это даже хорошо! Скажу всё это в его присутствии. Или прямо здесь и сейчас! Но я не уйду до тех пор, пока не поговорю об этом. Пока не облегчу себе душу. И если ты хочешь, чтобы я это сделал при стольких свидетелях…

В общем, этот говнюк продумал тогда всё. К тому же, он знал и о том, что я тем днём не собирался встречаться с Норой. Так как отец нашёл весьма вескую причину, чтобы задержать меня в Стаффордхолле до самого вечера. Всего один несчастный час разговора… И все мои долгие просьбы и мольбы, которыми обязательно начинались или заканчивались наши с Элеонорой встречи, оказались пустым пшиком. Карлайл переиграл их все за несколько минут.

— Ты действительно думаешь, что я поверю в твой спектакль? Особенно после того, что ты сказал мне на прощание в саду? — она не должна была этого делать, но повелась на его угрозу заговорить о его попытке изнасилования при находившихся тогда в кафетерии свидетелях. И, видит бог, он бы реально это устроил, лишь бы добиться своего.

— Я был тогда упит до поросячьего визга, Нора. Ты даже не представляешь, что творит выпивка с моим мозгом и сознанием. Меня вообще никто не узнает в пьяном состоянии. Говорят, что это два разных человека. Да ты и сама это сейчас прекрасно видишь.

Как будто она не могла догадаться, что Уильям в тот день разыгрывал перед ней кающегося пай-мальчика, как когда-то разыгрывал его передо мной и отцом. Не удивлюсь, если в подобные минуты он получал даже некое извращённое удовольствие — прикидываясь замученным праведной совестью благородным рыцарем перед оскорблённой им дамой. И, видимо, проверяя при этом уровень своего мастерства по времени — за сколько минут он успеет её заболтать.

— Рей рассказал мне, кто ты такой на самом деле. И выпивка тут ни причём. Ты конченный говнюк по жизни. Хоть трезвый, хоть упитый. И не надо хлопать передо мной своими кристально честными глазками, будто невинная школьница на первом свидании. Я тоже так умею делать, как и пользоваться в подходящих для этого ситуациях. Вот только пацанам это вообще не идёт, если они, конечно, не пытаются закадрить кого-нибудь в постель со схожей ориентацией.