Шрифт:
Закладка:
И все… Больше о господине Ахенбахе никто ничего не слышал. Будто и не было вовсе такого человека на земле.
Поиски продолжаются
Когда завершалась Вторая мировая война, в расположенном неподалеку от Мюнхена концентрационном лагере Дахау умирал старик. Как бесперспективного для «медицинских опытов», его собирались отправить в крематорий, но из Берлина прибыл сотрудник имперской безопасности и приказал лагерным эскулапам ввести умирающему не известный им препарат. Ампулу потом берлинский визитер забрал с собой.
После укола старик оживился, его щеки покраснели, а взгляд сделался осмысленным.
— Потеряли мы вас из виду, — ласково улыбнулся ему сотрудник имперской безопасности. — Найди вас вовремя — в два счета поставили бы на ноги и обеспечили достойную жизнь. Эх, что и говорить, оплошали… — Офицер склонился над стариком. — Как же ваше настоящее имя, дружище?
— Можете называть меня без церемоний: Перекосяк. — У старика хватило сил нагло ухмыльнуться посетителю.
— Странное имя — такое в вашем «богатом» досье не отмечено, — пожал плечами гость и тут же твердо заявил: — Итак, нам нужен «Рубиновый Орел».
— Ищите, коли сможете, — все так же ухмыляясь, ответил старик. — Он по-прежнему в Праге, в заброшенном колодце… Да только люк в тот колодец засыпан землей… А на месте старого дома построен новый… Так что не летать «Рубиновому Орлу»…
Это были последние слова «Перекосяка». Второй укол ему не помог.
— Может, еще заставим полетать самого дорогого орла в мире, — пробормотал над покойником сотрудник имперской безопасности.
Знатоки пражских тайн говорят, что еще в семидесятых годах прошлого века находились энтузиасты, отчаянные головы — искатели «Рубинового Орла». Да вот куда потом они девались и что происходило с ними, оставалось загадкой даже для знатоков пражских тайн.
А может, «Рубиновый Орел» все же совершает свой полет над миром?
Тайны лицедеев
Фантазия, лишенная разума, производит чудовищ; соединенная с ним, она мать искусства и источник его чудес.
Актеры производят впечатление на публику не тогда, когда они неистовствуют, а когда хорошо играют неистовство.
Ряженые средневековой Праги
Ни древнюю, ни современную Прагу невозможно представить без актеров — профессиональных и любителей, разных жанров и направлений.
Считается, что истоками театрально-циркового и эстрадного искусства были детские и обрядовые игры каменного века. Более шести тысяч лет существуют такие профессии, как музыкант, певец, танцор, фокусник, рассказчик, акробат, жонглер, дрессировщик животных.
Не обходились без них и первые жители Праги. Ремесленники, торговцы, слуги, строители не только приглашали и принимали странствующих профессиональных актеров, но и сами устраивали веселые представления с переодеванием, плясками и песнями. Ряженые были неотъемлемой частью развлечений средневековых городов и селений. Какой же праздник без них?
В книге «Картины из истории народа Чешского» Владислав Ванчура описал разгулье ряженых в Праге в то время, когда появился на свет королевич Вацлав: «Подростки… натянули цветастые штаны, напялили маски, начернили губы, схватили вилы и приготовились выступить.
Обыкновенно люди входят в веселый раж, когда заслышат звон кружек, а челядинцев веселье охватило даже прежде того, как им выступить из дверей: некоторые, стоя на одной ноге, заливались смехом так, что не могли попасть в засученную штанину и влезали в чертову шкуру, издавая и впрямь сатанинский вопль…
— Ну, и как? — дерзко подскочил к кухарю один из челядинцев. — Ведь маскам дозволено все…
И по этому знаку все гурьбой повалили из ворот.
Протопали под Градом, свернули к посаду на левом берегу, который именовался Уезд, перепугали там малых младенцев, рассмешили стражу и женщин — последних просто до колик, отчего они зашлись в визге, словно их подхватил на вилы настоящий черт.
От Уезда процессия ринулась в другую слободу. И — ей-ей, истинная правда — немало деревьев сломалось в тот день под грузом любопытных ребятишек, не один мальчуган вернулся домой без шапки, не одна маменька, изнемогая от смеха и слез и не держась на ногах, повалилась в объятия супруга…
Когда разгулявшаяся челядь опустошила все погребки на левом берегу и от пуза напилась пивом, она вплавь перебралась на Вышеград; кривляясь как стая обезьян, ряженые принялись собирать в городищах нехитрую дань…»
Вот такие грубоватые представления устраивали жители средневековой Праги. Но профессиональные актеры потчевали горожан более изысканными выступлениями.
В оперном театре Праги
Гистрионы и ваганты
Примерно в IX–X веках в Западной Европе развивалось искусство гистрионов. Так называли бродячих актеров, которые были одновременно музыкантами, поэтами, танцорами, сказителями, певцами, акробатами, фокусниками, дрессировщиками. Они унаследовали древние традиции народного фарса, маски, буффонаду античных карнавалов.
Во многом благодаря гистрионам развивались в средневековой Европе такие виды искусства, как театр, цирк, музыка, танец, а также поэзия и драматургия.
Жизнь бродячих актеров — это каждодневные тревоги и волнения, отсутствие постоянного жилья и заработка, опасность угодить в тюрьму и быть избитыми, голод и необходимость скитаться. Гистрионы подвергались наказаниям и гонениям со стороны монархов, церкви, городских властей и знатных особ.
Случалось, что их, как еретиков, колдунов и ведьм, инквизиция отправляла на костер. Туда же, в огонь, бросались актерские одежды, маски, музыкальные инструменты, бутафорские принадлежности. А после смерти бродячих актеров запрещали хоронить на кладбищах.
Но бывали в беспокойной жизни гистрионов и радостные минуты: восторг зрителей, покровительство королей, высшей знати, богатых торговцев, а также ценные подарки, щедрые гонорары и угощения.
Особой разновидностью гистрионов были ваганты. В Средние века так называли бродячих певцов, музыкантов, сказителей, которыми становились клирики, лишенные приходов, изгнанные, недоучившиеся школяры и семинаристы, странствующие студенты. Нередко вагантами становились разорившиеся ремесленники, торговцы и даже благородные рыцари.
Они слагали и исполняли стихи и песни лирического или сатирического содержания. Высмеивали аскетизм, ханжество, лицемерие, развращенность светской власти и служителей церкви. При этом ваганты воспевали доблестные, героические поступки, любовь, красоту женщин, вино, земные радости.
До нашего времени дошла сложенная ими знаменитая студенческая песня «Gaudeamus igitur» — «Давайте радоваться». Начиналась она словами: «Будем радоваться, пока мы юны!»
Этот призыв стал своеобразным символом жизни средневековых комедиантов. «Не унывать в самых трудных ситуациях, — заявляли они в своих выступлениях. — Ибо уныние — смерть лицедея…»
Вагантов любили приглашать на праздники и пирушки и монархи, и знатные особы, и состоятельные горожане. И в то же время, как и других бродячих актеров, их преследовали и
