после себя наследников мужского пола, трон перешел к мужу его старшей дочери, а затем – к Тутанхатону, вскоре примирившемуся с богом – покровителем Фив, взявшему себе имя Тутанхамон и переехавшему вместе со всем двором в прежнюю столицу. Он стал восстанавливать порядки, существовавшие в стране до воцарения Эхнатона, возродил знаменитый праздник Опет, приказал построить новые священные ладьи и возвести статуи. Его преемник Эйе, занимавший в правление Эхнатона высокий пост, даже не попытался выступить в защиту нововведений своего покойного господина, а Хоремхеб, последний представитель XVIII династии, уничтожил последние свидетельства их существования.

Тем не менее Амон вскоре оказался в ситуации такой же серьезной, как те, в которые он попал во времена владычества гиксосов или в правление Эхнатона, по всей стране уничтожавшего его имя и изображения. Так как Хоремхеб также не оставил после себя наследника мужского пола, в Египте воцарилась новая династия, основанная военачальником почти столь же старым, как и сам Хоремхеб, и известным египтологам под именем Рамсеса I. Он происходил из семейства, члены которого на протяжении четырех столетий поклонялись Сету, и ему пришлось сражаться не только с внешними врагами, но и с ужасом, который имя владыки Авариса вызывало в сердцах большинства египтян. Сети I, сын Рамсеса I, укрепил новую династию. Ее третий представитель Рамсес II не считал необходимым продвигаться так же осторожно, как его предшественники. Его не интересовали Фивы, что отчасти было обусловлено местным климатом, а частично – нелюбовью нового правителя к Амону, амбиции и единовластие которого он считал крайне отвратительными. Следуя примеру Аменхотепа IV, в самом начале своего царствования Рамсес II в сопровождении не трех, а гораздо большего числа лодок отплыл на север и построил в районе Авариса, откуда происходили его предки, город, названный им в честь себя самого Пер-Рамсесом. Именно этому новому поселению было суждено стать основной резиденцией Рамсеса. Однако новый царь не был опрометчив и не стал превращать Сета в единственного или хотя бы верховного бога. Он собрал нескольких божеств, являвшихся покровителями подразделений его войска, ни одно из которых не занимало лидирующее положение. Среди них были Амон, Ра, Птах и Сет, а также Атум, богиня Уаджет, которой служил его отец и которая пользовалась широкой популярностью в центральной и западной частях Дельты, и такие иноземные божества, как Харун, ставший известным в Мемфисе благодаря трудившимся там азиатам, Анат, «назначенная» супругой Сета, и Астарта. В то же время Рамсес II завершил строительство храма Сети I в Абидосе, гипостильного зала в Карнаке, а в Абу-Симбеле возвел в честь Амона и Хорахти величайший памятник древнеегипетской архитектуры. В результате все оказались довольны.

В правление Рамсеса III Амон, несомненно, стал богатейшим из богов. Атум и Птах также могли похвастаться немалыми доходами, и даже менее значимые божества, такие как Сет, почитавшийся в местности Нубит, Сет из Пер-Рамсеса, божественные покровители Асьюта и Абидоса, и около 20 других божеств получали от царя щедрые подарки. Однако Амон не мог допустить установления относительного равенства между богами или, возможно, опасался новых нападок со стороны Сета. Какой ни была бы причина этого, но он вверг Египет в трагические перипетии, получившие название «войны нечистых», о которых говорится в сочинении Иосифа Флавия, использовавшего в качестве одного из источников труд Манефона, археологические свидетельства которых находят в Танисе и на других памятниках. С помощью обитателей Палестины, неоднократно страдавших от действий египтян, почитатели Сета выступили против фи-ванцев и оттеснили их в Нубию, а сами расселились по всей стране, творя насилие намного превосходившее то, от которого Египет страдал в правление гиксосов, грабя храмы и гробницы и убивая священных животных. Это было очень тяжелое время. Через несколько лет фиванцы заново собрали свои войска и, подобно Камосу, победили или вытеснили своих врагов. Дворец Рамсеса был уничтожен, и это стало катастрофой, после которой Сет не сумел оправиться. Начиная с того времени ему поклонялись только в оазисах.

После «войны нечистых» количество остальных египетских богов не изменилось. Несмотря на разрушения и унижение, которые египтянам пришлось терпеть от захватчиков: ассирийцев, эфиопцев и персов, они сохранили твердую веру в своих богов и, если это вообще возможно, стали еще более набожными. Как только иноземцы ослабили хватку, представители Саисской династии, а затем два Нектанеба сделали все возможное для того, чтобы возродить святилища и величественные религиозные обряды. Если трон Хора оставался пустым, частные лица, такие как Петосирис в городе, покровителем которого был Тот, или Джедхор в Атрибе, были готовы предпринять необходимые действия. Неспособный удовлетворить свои совершенно законные амбиции и притесненный захватчиками, в последние годы существования своей цивилизации Египет замкнулся в себе. Его боги, священные животные и религиозные обряды, непонятные иноземцам, продолжали поддерживать и утешать его жителей в эти нелегкие времена.

Когда бы ни происходили события, свидетельствующие о том, что боги отвернулись от людей, что бы ни случалось: разлив Нила не достигал нужной высоты, урожай погибал из-за южных ветров или саранчи, болезнь уносила жизни множества людей и животных, орды врагов пересекали границы, неся с собой опустошение и смерть, – мудрецы, пытавшиеся определить причины этих бедствий, с готовностью видели их в одном – в нечестивости и добавляли, что счастливая жизнь будет возможна только после того, как египтяне снова станут благочестивыми. К примеру, Рамсес III был глубоко убежден в этом и с огромной энергией выразил свои чувства в первых строках исторической справки, завершающей Большой папирус Харриса: «В Египте царила неразбериха. Каждый был собственным судьей, не было хозяина на протяжении многих лет, пока не наступили другие времена. Земля Египта была разделена на вельмож и вождей. Каждый человек, богатый или бедный, убивал своего брата. За этим следовали другие времена, и они были бесплодными годами. Сириец Ирсу установил свою власть над всей страной, и каждый убивал своего товарища, чтобы ограбить его. Они обращались с богами так же, как и с людьми. В святилища больше не доставляли подношения. Но боги сменили все это на мир и вернули в стране порядок. Они сделали своего сына, рожденного от их плоти, правителем, жизнь-здоровье-сила каждой страны на их месте…»

В конце периода эллинизма автор папируса Жумиляк, обращаясь к своим соплеменникам из XVIII нома Верхнего Египта, выразил во многом похожие мысли. Однако они были актуальны для всех египтян: «Если на алтарях очень мало подношений, то же касается и всей страны, и жизнь скверна для всех живых существ. Однако, когда столы изобилуют дарами, во всей стране есть пища, и все живые существа наполнены древом