уже все знает.

– Что еще она рассказала?

– Она знала об отстранении Гевина от службы, но не говорила, откуда ей это известно.

– А вы? Что вы ей говорили?

– О Гевине и о деле – ничего, если вы об этом волнуетесь.

– О, волноваться надо отнюдь не мне. Итак, чтобы стало понятно. Вы пили пиво, ели пиццу и вели непринужденный разговор с журналисткой, которая выставила вас идиотом. Потом она попрощалась и ушла, так?

– В общих чертах – да.

– В котором часу она ушла?

– Около одиннадцати. Может, в половине двенадцатого.

– Она пробыла у вас два часа? Да уж, вам нашлось о чем поговорить. Я говорил, что мы нашли ее машину? Припаркованную неподалеку от вашего дома. Так что мы знаем, что до нее Дели не дошла. И на следующий день не появилась на работе. И не позвонила родителям, как обещала. На самом деле после визита к вам ее больше никто не видел и не слышал.

– От меня она вышла в полном порядке. Если не верите, проверьте камеры видеонаблюдения.

– О, проверяем. Вот только у вас в округе все их, похоже, расколотили. Забавно, да?

Иона был слишком подавлен, чтобы среагировать на колкость.

– Вам известно, как ее убили?

Флетчер несколько секунд разглядывал его.

– Вы просто уникум, Колли, вы это знаете? Вы что, серьезно полагаете, что я стану с вами это обсуждать?

– Ее завернули в полиэтилен, как и трупы в пакгаузе, – напирал Иона. Он хотел, чтобы эти слова попали в протокол. – Из увиденного мной можно предположить, что она полностью одета, никакой крови я не заметил. Поэтому считаю, что ее оглушили, после чего бросили умирать от удушья. Снова то же, что и с жертвами в пакгаузе. Пластиковый пакет казался новеньким, но я считаю, что он извлек урок из случившегося с девушкой по имени Надин. Он не мог рисковать оставлять Корин Дели в живых.

– А «он», по-вашему, это…

– Вы знаете, о ком я. Это явно сделал Оуэн Стокс. Он наверняка поджидал ее у моего дома и напал, когда она вышла.

– Ах да, конечно. – Сарказм Флетчера проявился даже в кивке. – Думается мне, что Оуэн Стокс виноват почти во всем, что с вами приключается.

Он умолк, когда дверь допросной открылась и вошла Беннет с коробкой для вещдоков, которую поставила на стол. Взглянув на нее, Иона ощутил дурное предчувствие.

Флетчер продолжил:

– Вы заявляете, что Оуэн Стокс убил Корин Дели после того, как она вышла из вашей квартиры, затем взломал ваш гараж, чтобы оставить там труп? Зачем? Чтобы подставить вас как убийцу?

– Да, именно это я и заявляю.

– И когда это произошло? Сегодня вечером, когда поступило сообщение о взломе? Или позавчера ночью, когда она исчезла?

– Не знаю. Я же сказал, что сегодня вечером я впервые вернулся в гараж после того, когда выгнал оттуда машину. Выгнал я ее утром дня, когда ко мне явилась Корин Дели. Начиная с того момента Стокс мог взломать гараж в любое время.

Флетчер задумчиво надул губы и почесал пальцами под подбородком, как ласкают кошку.

– Что ж, полагаю, ваши слова совпадут с предварительными выводами патологоанатома. Она говорит, что смерть Дели наступила примерно сорок восемь часов назад и тело ее пролежало в шкафу примерно столько же. Это указывает на вечер, когда Дели явилась к вам.

– Именно так все и произошло, – сказал Иона. Но уверенности в этих словах он не чувствовал.

– Хорошо. Так что можно согласиться, что ее тело пролежало в гараже двое суток. Тогда возникает следующая проблема. Владелец гаражей – который, должен сказать, вас недолюбливает – настаивает, что ваш гараж оставался в целости и сохранности, когда он проходил мимо несколько часов тому назад. И вчера тоже, если уж на то пошло. Он очень разозлился, когда мы усомнились в его словах. Заявил, что заметил бы, если бы один из гаражей взломали с помощью кувалды, и я склонен ему верить. Подобные вещи сразу бросаются в глаза.

Иона открыл рот, но он не знал, что ответить. Флетчер кивнул.

– Знаю-знаю. Закавыка получается, да? Нам известно, что тело Дели пролежало там двое суток, однако взлом произошел лишь сегодня вечером. Это вроде как наводит на мысль, что поместивший туда тело должен был иметь ключ. У Оуэна Стокса ключа не было, так ведь?

– Ой, бога ради…

– Был у него ключ?

– Нет, но…

– А у кого-то еще? Кроме вас?

Иона заметался в поисках выхода и не нашел его.

– Нет.

– Нет, – эхом отозвался Флетчер. – Вот теперь проблема вам ясна. Если тело Дели поместили туда двое суток назад, но вломились в гараж лишь нынче вечером, к тому же ключ имели только вы, то круг подозреваемых сильно сужается. Вы не находите? Сужается, собственно, до вас.

Иона почувствовал, как его все плотнее загоняют в угол.

– Хорошо, тогда сегодня вечером в гараж, наверное, вломился кто-то еще. Сначала я думал, может, местные малолетки, которые меня невзлюбили. Вполне возможно, что они.

– Малолетки? Следовало раньше об этом сказать! Шпана. Возможно, вы и правы. Вот только… – Флетчер покачал рукой. – Вот только тогда нам придется объяснять два взлома. Признаю, сегодня вечером туда вломились, тут вопросов нет. Но даже если хозяин гаражей не заметил первого взлома, если кто-то – скажем, Оуэн Стокс – уже проник в гараж позавчера ночью, то этим малолеткам не пришлось бы сбивать замок сегодня, верно?

– Слушайте, я не убивал Корин Дели, – произнес Иона, чувствуя прорывавшееся в голосе отчаяние. – Неужели вы и вправду верите, что я такой идиот, что спрятал труп в собственном гараже, если бы на самом деле ее убил?

– Вот что я думаю. Я думаю, что вы вышли из себя и прикончили ее в квартире, дождались поздней ночи, потом подогнали машину и дотащили труп до лифта. Вы знали, что камеры видеонаблюдения сломаны – насколько мне известно, сами их разбить вы не могли, – так что тут вам волноваться не стоило. Вам очень мешало больное колено, поэтому вы спрятали труп в гараже, пока решали, что делать дальше. Но потом вам не повезло. Гараж взломали – то ли малолетки, о которых вы только что вспомнили, то ли кто-то еще. Воры там поживились, а потом сбежали, увидев содержимое шкафа. А после, когда вам позвонил хозяин гаражей и все рассказал, вы поняли, что вам остается только вызвать полицию и все отрицать.

Флетчер сложил руки на груди, словно подводя черту. Иона видел, что на этот раз Флетчер не брал на себя роль адвоката