Шрифт:
Закладка:
– Вы, кажется, наполнили его доверху, да? – спросила София у Кортни. Та зло сверкнула глазами.
Закрутив кран, София с серьезным видом согнула колени и подняла ведро двумя руками. Отпустила левую и поковыляла, морщась от тяжести и так припадая на ногу при каждом шаге, словно невидимый груз ударялся о бедро. На середине пути она поменяла руки. Освободившаяся правая вытянулась, давая мышцам отдохнуть. Когда София наконец поставила ведро у ног соперницы и отерла лоб, из толпы донеслись сдавленные смешки и бормотание.
– Умно, – сказала Кортни, – хотя и слишком театрально на вкус современного зрителя.
– Вижу, я вас еще не убедила, – ответила София, кивнув. – Тогда давайте продолжим наш маленький эксперимент. У людей, которые не дают нам тут умереть с голоду, я видела подходящее ведро. Сэр, – обратилась она к одному из ассистентов, – можно вас попросить? Сходите, пожалуйста, в кейтеринг.
Парень бросился выполнять поручение. Кортни презрительно осклабилась, София просто улыбнулась. Через минуту ассистент принес ведро.
– Замечательно, – сказала София, похлопав его по спине, и повернулась к противнице: – Как звезда этого фильма, пожалуйста, окажите нам честь. Продемонстрируйте вашу ловкость еще раз.
И она протянула Кортни ведро.
– Ну уж нет, спасибо! – фыркнула «звезда фильма» и хотела было уйти, но толпа перегородила выход.
Все улыбались, ожидая ее ответа. Пришлось остаться.
– Давайте же, мы всего лишь хотим поучиться у вас вашему естественному актерству, – сказала София. – Настоящий кран там, в том углу. – Или вы вдруг засмущались?
Кортни взяла ведро и пошла в дальний конец павильона. Свое воображаемое ведро она наполнила за каких-нибудь пару секунд, но сейчас ей потребовалась целая минута.
– Замучаешься ждать, правда? – прокричала София.
Кортни взялась за ручку одной рукой и дернула, но ведро осталось на полу. Со второй попытки, пустив в ход вторую руку и согнув колени, она смогла его поднять и, скрежеща зубами, потащила. При первом же шаге оно ударило ее с такой силой, что она чуть не упала. На середине пути пришлось взять ведро левой рукой, а правую, ноющую и покрасневшую, вытянуть. Кортни была бы рада этого не делать, но иначе ее тело не справилось бы с грузом, который весил как десятилетний ребенок. Даже при желании она не смогла бы более точно повторить каждое движение и каждую гримасу из этюда Софии.
Еле-еле дотащив ведро и тяжело поставив его на пол, Кортни поспешила удалиться из павильона, а толпа затопала и засвистела, поздравляя победительницу. София, подавив улыбку, кивнула. Ей не хотелось, чтобы окружающие видели, как важен для нее этот маленький успех.
– Ну вы даете, миз Уэнтворт!
Дерек поднял правую руку, и София ударила по ней ладонью. Тут помощник режиссера объявил:
– Все по местам, пожалуйста! Мы нашли зеркало. Через пять минут начинаем.
Когда толпа рассеялась, София увидела, что возле камеры стоит Джек. Он улыбался – как ей показалось, немного удивленно. Ее сердце подпрыгнуло.
– Никогда такого не видел! – покачал головой Дерек. – Ну вы и показали этой Кортни!
София кивнула. Несколько секунд она молчала, издалека наслаждаясь улыбкой Джека, а потом прищурилась и спросила:
– Что же именно я, по-вашему, ей показала?
Гример пожал плечами:
– Что талант важнее, чем молодость.
София улыбнулась, но не ответила. Джек ушел в свой вагончик, она проводила его взглядом.
– Миз Уэнтворт, – опять заговорил Дерек. – Я хочу вам кое-что сказать. Я это в самом хорошем смысле…
Она повернулась к нему:
– И что же?
– Миз Уэнтворт, вы настоящая актриса.
– Спасибо, Дерек, – усмехнулась София.
В глубине души она и так это знала, но слова одобрения, сказанные простым гримером, почему-то подействовали на нее очень сильно. Вероятно, сильнее, чем он сам мог предположить. Впоследствии они не раз ей вспоминались.
– Так, значит, вам нравятся хорошие истории, да? – спросил Фред у Джейн следующим утром. – Тогда, наверное, вы с детства любите кино?
– Кино? Я не знаю, что это.
Они сидели в гостиной. Джейн опять читала «Наставления».
– Вы не знаете, что такое кино? – рассмеялся Фред. – А в чем же вы тогда снимаетесь?
Джейн тихонько ахнула, поняв свою оплошность. Она опять сказала нечто, вызывающее подозрения и привлекающее нежелательное внимание к ее персоне. Мозг торопливо принялся за работу: кино, кино… Ну конечно, София же объясняла! Это как театр, только еще эффектнее.
– Я пошутила. Разумеется мне известно, что это такое, – заявила Джейн, надеясь таким образом исправить положение.
Фред снова рассмеялся и покачал головой:
– Странная вы!
Он произнес эти слова без враждебности или издевки, однако они задели Джейн. По правде говоря, она рассердилась куда сильнее, чем следовало бы.
– Благодарю вас, я не странная. Со мною все в порядке, – выпалила она, тяжело дыша.
Раздосадованная столь неудачным для нее поворотом разговора, Джейн на самом деле прекрасно сознавала, насколько она странная. Мало кто мог соперничать в странности с писателем, пришедшим из другого века. Однако слышать это от Фреда было почему-то особенно неприятно.
– Как скажете, – ответил он со смехом и, скрестив руки, прислонился к дверному косяку.
Джейн пристально вгляделась в его лицо, и у нее немного отлегло от сердца. Судя по всему, он еще не разгадал ее тайны. И все-таки то, что он без конца потешался над нею, вызывало раздражение, близкое к ярости. От непринужденности, задушевности и искренности вчерашней беседы, когда они говорили о его романе, не осталось и следа. Теперь он опять ее дразнил, а она злилась и негодовала.
– Так что? Хотите пойти? – Фред прокашлялся и посмотрел в пол. – В кино, я имею в виду.
Джейн нахмурилась. Он испытывал к ней явную неприязнь, но при этом, по-видимому, опять куда-то ее приглашал. Может, ему нравилось самому себе доставлять неприятности?
– Не знаю, – ответила она, пожав плечами.
– Мы могли бы посмотреть какой-нибудь фильм сегодня во второй половине дня, когда я вернусь из школы.
Джейн в упор посмотрела на Фреда:
– Вы уверены? Вы же ясно даете понять, что я привожу вас в бешенство, стоит мне только открыть рот.
Он почесал затылок и улыбнулся:
– Так и есть. Потому-то я и предлагаю вам кино. Пока идет фильм, вам придется держать рот закрытым.
Джейн сощурилась.
– Я не могу принять ваше приглашение хотя бы потому, что мне нельзя выходить на улицу, – произнесла она надменно.
