– Примерьте вот это, – сказала Кортни.

София оглядела костюм и наотрез отказалась.

– Только для репетиции. Попробуйте. Если не подойдет, наденете прежнее.

Закатив глаза, София взяла платье и зашла за шторку. Когда она оттуда появилась, гример прыснул со смеху.

– Что такое, Дерек?

– Умереть не встать, – сказал он и мгновенно помрачнел, увидев лицо своей клиентки. – Но ведь это замысел такой… Или нет?

София бросилась к зеркалу. Платье было из бархата салатового цвета. На груди красовался фиолетовый бант, тоже бархатный. К головной наколке были приделаны настоящие фрукты. Если раньше София напоминала павлина, то теперь – лягушку.

– Идеально! – заявила Кортни.

– Вы шутите, что ли?

– Да нет, правда! Вы выглядите забавно. Костюм замечательный. Зрители будут смеяться до упаду.

– Ну уж нет! – София гневно усмехнулась. – У меня есть платье. Его я и надену.

– Возьмите лучше это! – не унималась Кортни. – Это именно то, что нужно Джеку.

Джек. О боже.

– Ничего подобного!

– Давайте спросим его самого. Позовите Джека, – сказала Кортни костюмерше, и та испуганно бросилась выполнять поручение.

– Давайте не будем его в это впутывать… Ой, привет, – пробормотала София, увидев бывшего мужа на пороге вагончика.

– Ого! – ужаснулся он, уставившись на нее.

– Вот именно. Спасибо, – сказала София, испытав облегчение, оттого что платье не понравилось Джеку, и вместе с тем смущение, оттого что он увидел ее в таком нелепом наряде. – Сейчас же сниму этот кошмар. У меня есть чудесное кремовое платье. Одну минутку.

София направилась было за занавеску, чтобы переодеться, но в этот самый момент Кортни тронула Джека за плечо:

– Джек! Ты не понимаешь, в чем суть.

София обомлела. С каких это пор молодые актриски фамильярничают с режиссерами? Джек такого не потерпит!

Однако он лишь улыбнулся и спросил:

– А в чем же суть, молодая леди?

София сразу сникла.

– Суть в том, – ответила Кортни, – что миссис Аллен должна быть смешной. Ведь Джейн Остен писала комедии, верно? Поэтому костюм в самый раз.

София ощетинилась. В ней отчаянно боролись два стремления. С одной стороны, ей хотелось показаться на экране во всем своем блеске, покорить зрителей и затмить молодую конкурентку. С другой стороны, она обожала Джейн Остен – маленькую женщину, которая жила сейчас в доме ее брата. И чтобы экранизация романа удалась, следовало уступить Кортни. София мысленно прокляла Джейн за эту дилемму.

Джек перевел взгляд с одной актрисы на другую.

– Хорошая идея, – сказал он. – Ты согласна, Соуф?

– Пожалуй, – ответила София.

Она на все соглашалась, когда Джек называл ее Соуф. Раньше он называл ее так постоянно.

– Ну и отлично, – сказал он.

– Отлично, – повторила Кортни и, подмигнув ему, вышла из гримерного вагончика.

София проводила их взглядом. Раньше ее красота обезоруживала людей. Однажды, когда ей было четырнадцать, на темной платформе железнодорожной станции к ней подошел пьяный мужчина. «Никогда еще не видел такой классной телочки, как ты!» – заявил он. София опешила. Ведь ему было никак не меньше тридцати пяти лет! Позже она научилась пользоваться своей привлекательностью, каждый день изучая себя в зеркале, набрала целый арсенал жестов, взглядов и улыбок. К ее пятнадцатилетию о ней уже говорил весь городок.

Фигура Софии была так же прекрасна, как и лицо. Худая, но не плоская, она напоминала гоночную машину. Киношные нутрициологи благоговейным шепотом говорили, что ей посчастливилось иметь тот тип обмена веществ, который называется «бикини»: доля жира стабильно держится на уровне восемнадцати процентов, причем откладывается он преимущественно на груди и ягодицах. Софии никогда не приходилось считать калории, голодать или изнурять себя тренировками. Если за рождественские каникулы она немного поправлялась, то, для того чтобы вернуться на пик формы, ей хватало трех дней щадящей разгрузки. Такой создала ее природа.

При первой возможности София уехала в Лондон и стала одной из самых юных студенток Королевской академии драматического искусства. Многие говорили, что она допущена в эти священные стены не в силу своего актерского таланта, а благодаря иным достоинствам и до выпуска не дотянет. Их пророчество отчасти сбылось. За восемь месяцев до получения диплома София пришла в Королевский шекспировский театр прослушиваться на роль Офелии и была принята, вследствие чего бросила учебу.

Несколько лет она работала на старом добром британском телевидении и на театральной сцене, всегда играя одно и то же. По профессии ее героини могли быть кем угодно (полицейскими, адвокатами или врачами-стажерами), но по сути они всегда оказывались милыми потаскушками, в которых влюблялись главные герои. Для того чтобы претендовать на что-то поинтереснее, София была слишком красива. На более или менее приличную жизнь она себе зарабатывала, но ей хотелось не только этого. Накопив денег на билет в один конец, она улетела в Лос-Анджелес и через три месяца стала подружкой Бэтмена.

Мужчины традиционной ориентации (равно как и женщины нетрадиционной ориентации) не могли безразлично смотреть на Софию в блестящем черном костюме, плотно облегающем грудь и бедра. Фильмы о человеке – летучей мыши – это всего лишь экранизации комиксов, но даже самый глупый сюжет не помеха для зрительского либидо. Бронуин, стилист, покрасила волосы Софии в рыжий цвет и уложила их по моде старого Голливуда, а-ля Рита Хейворт. Это решение оказалось настоящей находкой: София и раньше ни на кого не была похожа, а пламенеющая шевелюра придала ее внешности еще большее своеобразие. Ее роль в фильме о Бэтмене не была главной, но она пробила себе дорогу к зрителю. Точеная фигурка, обтянутая черным трико, и огненные кудри, прыгающие по плечам в свете прожекторов, неизменно оказывались в центре внимания аудитории. Так были побиты рекорды проката, и родилась новая звезда.

Рыжий цвет София решила сохранить. Корона из бархатистых волн цвета раскаленной лавы стала ее визитной карточкой.

И вот однажды, когда Софии уже исполнилось тридцать четыре года, она взглянула на себя в зеркало при ярком дневном свете и вдруг увидела гусиную лапку: тоненькая бороздка (которой никто другой наверняка не замечал) тянулась в сторону от уголка левого глаза и спускалась вниз по скуле. София знала, что по общепринятым меркам она еще вполне молодая и красивая женщина. Но дело в том, что жила она не в обычном мире, а на журнальных обложках и рекламных щитах, где каждый крошечный дефект многократно увеличивается. При виде едва заметной морщинки София ужаснулась. Ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы успокоиться. К концу того года такая же гусиная лапка появилась возле правого глаза. Кожа стала уже не такой мягкой и упругой, как раньше. Но София убеждала себя, что при удачном освещении и макияже она по-прежнему чертовски хороша.