— Вы должны мне помочь!

Тихий голос, более похожий на шелест, шепот. Слова, им произнесенные, произвели эффект совершенно обратный — никто не двинулся со своего места, а наоборот, с ужасом и отвращением все присутствующие уставились на Майю.

Ее глаза были совершенно бездвижные, тусклые. Хоть они и глядели на людей, однако казалось, что она их не видит, словно бы смотрит насквозь.

Губы подрагивали, будто бы вот-вот она разрыдается, ну а на самом лице так и застыла маска смерти, виден был ее испуг, отвращение, ужас — вся палитра чувств, которая наверняка охватила Майю перед тем, как тварь напала на нее и она умерла.

— Я вас прошу… — вновь послышался шелест.

Майя подняла руку, протянула ее к людям, стоящим на входе, словно бы надеясь, что ее кто-то за эту руку возьмет, поможет встать.

Марлин почувствовала, как по ее коже пробежали мурашки.

Майя была мертва, однозначно, а тварь, влезшая в нее, как-то заставляет уже мертвое тело говорить.

Опять же, Марлин вспомнила сравнение Майи с Кади. Похоже, здесь действительно происходит нечто подобное — тварь убила и пожирает человека, но при этом продолжает использовать…память? Речевой аппарат?

Как это чудище вообще может заставлять мертвую Майю говорить, формулировать фразы правильно?

— Все, достаточно, — Честер протянул руку, чтобы закрыть дверь, как вдруг Майю «подняло» вверх.

Именно так, она не встала сама, так, как это делает человек — опираясь на ноги, или же помогая при этом себе руками. Нет, Майя вскочила, отогнулась назад, выпятив живот, ее лицо при этом вообще никак не изменилось, лишь рот искривился, когда Майя вдруг заорала.

И это не был крик человека. Звук был такой, будто вопит сразу несколько существ, их голоса словно бы вибрировали, переливались, меняли тембр. Этот звук словно бы заворожил троицу, загипнотизировал их.

И тут Майя, уже настолько выпятившая живот, выгнувшаяся назад, что вот-вот могла сделать мостик, вдруг бросилась вперед.

У нее не получилось это сделать быстро, передвигалась она нелепо, странно, однако приближалась к двери, продолжая извергать из себя этот странный и одновременно страшный вопль.

На ее животе вдруг появилось нечто, выпирающее вперед, словно бы пытающееся пробить кожу, вылезти наружу. И это у «нечто» получилось — из живота чуть выше пупка вылезли две тонкие лапы, которые, будто нож, вспороли кожу.

Из раны наружу начали вылезать внутренности несчастной Майи, а вместе с ними появилось и «оно» — сегментированное нечто, чем-то напоминающее червя.

Оно распахнуло «пасть», явив несколько рядов то ли зубов, то ли жвал.

Этого оказалось достаточно для того, чтобы люди у двери очнулись.

Честер тут же прикоснулся к сенсору (точнее чуть ли не ударил по нему), и дверь закрылась, отгородив людей от чудовища, когда тому оставалось пройти от силы пару метров.

— Ну что, поглядела? — зло спросил Митчелл, явно таким способом давая волю эмоциям, накрывшим его с головой. — Как тебе?

— Ожидаемо, — стараясь, чтобы голос ее звучал как можно спокойнее, ответила Марлин.

— Как считаешь, с Майей будет то же самое, что с Кади?

— Не знаю…наверное… Но Кади была мертва, когда мы ее увидели. Майя, кажется, тоже…

— Она говорила с нами! — возмутился Митчелл.

— Ее связки использовала тварь, скажем так, — поправила его Марлин.

— Ага. А откуда тварь знает наш язык?

— Может, смогла получить частичный доступ к памяти Майи?

— Если так, то это очень плохо, — констатировал Честер.

— Что плохо? — не понял Митчелл.

— То, что эти твари могут «читать» нашу память.

— И что? Какая разница?

— В том, дурья твоя башка, — вспыхнула Марлин, — что если такая скотина захватит, к примеру, тебя, то она сможет, скажем…управлять кораблем.

— Да ладно… — ахнул Митчелл, — быть этого не может! Управлять кораблем сложно, этому нужно учиться.

— С чего ты взял? А запомнить и говорить на языке чуждой тебе расы не сложно? Думаю, пилотирование даже легче будет.

— Но ведь тогда… — на лице Митчелла прямо-таки явно прослеживалась чрезмерная работа извилин, — тогда эти твари, прочитав мысли одного из нас, узнав о Земле, захотят туда отправиться.

— О том и речь! — кивнул Честер.

— Твою же… — начал было Митчелл, однако в следующее мгновение что-то неподалеку зашипело, и он охнул, схватился за ногу.

— В укрытие! — заорал Честер, оттолкнув Митчелла, а сам завалился на пол, открыв огонь, направив оружие куда-то в конец коридора.

***

Моя реакция меня спасла. Да чего меня, моих спутников тоже. Вон, успел вовремя отпихнуть Митчелла, и его, считай, «еле зацепило» — поймал иглу в ногу, и только. Будь я чуть медлительнее, и дюжина иголок воткнулись бы ему в живот и грудь. Тогда все — не жилец.

Я рухнул на пол, тут же открыв огонь.

Толком даже противника не видел, бил скорее наугад. Но благо, не в лесу ведь находились, и направлений для атаки было немного.

Практически сразу, как я выпустил иглы в сторону противника, заметил мелькнувшую тень — сбежать решил, засранец.

Врешь, гад, не уйдешь! Я моментально вскочил на ноги и бросился в погоню, успев напоследок крикнуть Марлин:

— Помоги Митчеллу!

Азарт взял надо мной верх, я понимал, что преследовать Айзека в одиночку было не лучшей идеей. Однако альтернатив у меня не было — раненый Митчелл вряд ли сможет держать темп, вообще не сможет бежать, а просто плестись за беглецом было бессмысленно — он успеет сделать круг, зайти нам в тыл и ударить снова.

Стоило попытаться догнать его, что я и делал.

Я бежал и слышал впереди себя топот, тяжелое дыхание.

Похоже, беглецу было куда хуже, чем мне — во всяком случае, он явно был не в форме, раз уже успел запыхаться.

Он начал петлять — до этого мы бежали, считай, по прямому коридору, и пару раз я попытался его подстрелить (к сожалению, промазал), а теперь псих попытался затеряться, резко меняя направление, забегая на перекрестках то в одну, то в другую сторону.

Однако я безошибочно угадывал, куда он повернул, и не отставал.

Пару раз эта скотина пыталась устроить засаду, обстрелять меня, спрятавшись за углом, но с точностью у него были явные проблемы — так безбожно мазать надо еще уметь. Или же так сказывалась погоня? Он просто выбился из сил.

Как бы то ни было, а я его настигал.

Вот только…сам того не заметил, как оказался в коридоре, стены которого были покрыты наростами, странной биомассой.

Когда я, наконец, обратил на это внимание, было уже слишком поздно — проскочив очередную дверь, я услышал шипение у себя за