– Моя мать знала, что она горгулья? – судорожно шепчу я, с трудом выдавливая слова из своего сжавшегося горла. – И не сказала мне об этом?

Глаза Кровопускательницы широко распахиваются, когда она видит мою реакцию.

– Она не знала, кто она, как и ты сама.

Я смаргиваю слезы, пытаясь разобраться в том, что сказала мне Кровопускательница. Меня жутко раздражает, что она выдает информацию по кускам, выбирая, что нам нужно знать, а чего не нужно.

– Почему вы никогда не говорите правду целиком? – Я качаю головой. – Мы же могли убить вашу пару, когда вы отправили нас за сердечным камнем, так и не сказав, кто он на самом деле?

Кровопускательница самодовольно улыбается.

– Нет, не могли. Его не зря окрестили Неубиваемым Зверем. – Увидев по моим поднятым бровям, что я по-прежнему не понимаю, она пожимает плечами. – Дело в том, что он сопряжен с богиней, Грейс.

Я бросаю быстрый взгляд на Хадсона и сглатываю. Затем спрашиваю ее:

– Значит ли это, что Хадсон бессмертен, по-настоящему бессмертен, как и я, потому что он моя пара?

Но она качает головой.

– Я родилась богиней и всегда буду богиней, даже если моя сила уменьшилась до уровня полубожества, когда сестра отравила меня. – Она откидывается на диванные подушки. – Ты потомок полубожества и горгульи, поэтому ты никогда не станешь чем-то большим, чем полубожество. Если только ты не трансцендируешь, однако это уже тема для отдельного разговора.

Мои плечи опускаются. На секунду я позволила себе представить такой мир, в котором мне не надо бояться, что что-то или кто-то отнимет у меня мою пару, в котором я никогда не потеряю того человека, которого люблю больше всего на свете, как потеряла родителей.

Я стискиваю зубы.

– Как бы там ни было, не кажется ли вам, что было бы проще, если бы вы просто выложили все карты на стол? И хотя бы раз рассказали нам все?

– Да, тогда нам, возможно, не пришлось бы смотреть, как умирают наши друзья, – резко бросает Флинт, и я морщусь – от муки, которая звучит в его голосе, а еще от страха перед тем, как Кровопускательница может отреагировать на его слова. Ведь она только что подвешивала его под потолком, как вешают туши на рынке.

Но она даже не удостаивает его взглядом. Вместо этого она продолжает пристально смотреть мне в глаза.

– Я предложу тебе то, чего обычно не предлагаю никому, Грейс, – говорит она наконец. – Я дам тебе возможность выбрать. Я могу рассказать тебе, как отыскать Армию горгулий – ведь это и есть настоящая причина твоего появления здесь… – Мэйси ахает, но Кровопускательница и ухом не ведет. – Но тогда мне придется рассказать тебе все о том, кто ты такая и что представляешь собой на самом деле. И я не могу обещать, что тебе это понравится… Или же… я могу рассказать тебе, как сбежать и спрятаться от Сайруса навсегда. И как спрятать от него твоих друзей. И то, и другое остановит Сайруса на какое-то время, но, если ты выберешь бегство, это не спасет тех учеников, которых он похитил. Это также не помешает ему продолжить поиски того, что даст ему безграничную власть, зато ты сможешь жить полной жизнью. Жить вдалеке от смерти и разрушений, от боли и мук – настолько далеко, насколько вообще может надеяться человек. Выбор за тобой, Грейс.

Вот она и обнажила перед всеми мою слабость – потому что я отчаянно хочу воспользоваться той лазейкой, которую она мне предлагает, и она это знает. Я не желаю ничего узнавать ни о моей зеленой нити, ни о том, какие родственные узы связывают меня с ней, ни о том, как мои родители лгали мне, ни о том, что я стала пешкой в шахматной игре богов, которой предстоит жить или умереть по их прихоти, ни о том, как ничтожно мало я могу контролировать свою жизнь. Мне хочется просто вернуться на маяк Хадсона, быть с парнем, которого я люблю, и забыть, что где-то есть этот большой и страшный мир.

Мое сердце с такой силой бьется о ребра, что меня удивляет, как они не трескаются, и я вытираю о джинсы потную ладонь. Наверняка вторая рука такая же потная, но Хадсон и не думает отпускать ее. Не думает отпускать меня.

Я поворачиваюсь к моей паре и прикусываю губу. Я знаю, что должна сделать. Но Кровопускательница дала мне выбор. «Синяя таблетка или красная», цитируя один из моих любимых фильмов. Мне так отчаянно хочется выбрать синюю, что у меня дрожат руки. А легкие словно сжимает чья-то рука.

Но тут я встречаюсь взглядом с Хадсоном.

И понимаю – его глаза, глубокие, как океан, сразу же видят все то, что я пытаюсь скрыть. Он знает, что сейчас я борюсь с панической атакой, что мне приходится бороться с ними все время. Он знает, что я хочу принять предложение Кровопускательницы и спрятаться от Сайруса, что я готова на все, лишь бы избавиться от чувства, что я не могу дышать, не могу контролировать собственное тело. Знает он также и то, что в случае моего согласия нам, скорее всего, придется, как Кровопускательнице, жить в какой-нибудь пещере в богом забытом месте, с защитными заклинаниями на стенах, чтобы о нем не узнал Сайрус. Или еще хуже – мы будем вынуждены вечно скитаться и прятаться, и тогда ему придется пускать в ход свои магические таланты, снова и снова раскалывая душу, чтобы спасти нас. Но он не возражает. Ведь у него есть я.

Он слегка щурит глаза, говоря мне без слов, что, если я этого хочу, если мне это необходимо, то он будет со мной на все сто – нет, на всю тысячу процентов. Речь не о том, что я сдаюсь, списываю себя со счетов, как в той схватке с великанами, когда Хадсону нужно было встряхнуть меня, чтобы я вновь поверила в себя, как верит в меня он сам. Нет, сейчас моя пара просто готов поддержать любое решение, необходимое для моего душевного здоровья. Я делаю глубокий вдох, и мои плечи расслабляются.

Последние сомнения исчезают, когда он одними губами произносит:

– Я люблю тебя.

И я таю. Просто таю.

– Я знаю, – тоже одними губами произношу я. Он стискивает мою руку, и один уголок его губ приподнимается в полуулыбке.

Мой взгляд скользит по Джексону,