pax ecclesiastica (церковного мира) на Востоке, а папа Дамас, опираясь на решения Римских Соборов и свой знаменитый Томос, пытался ликвидировать в западных церковных провинциях Италии и Иллирика мощную арианскую оппозицию, вдохновлявшуюся епископами – мировоззренческими преемниками Авксентия Медиоланского, Урсакия Сингидунского и Валента Мурсийского, опиравшимися на догматическое наследие Сирмийского и Ариминского Соборов 359 г., волевой и ревностный епископ Медиолана Амвросий, уже прославившийся борьбой с арианством в своем диоцезе, бывшим еще недавно цитаделью этой ереси, решил в качестве помощи папе Дамасу нанести решающее поражение арианству, а именно омийству на Западе[440]. Для достижения этой цели св. Амвросий намеревался не создавать новые богословские понятия, которые могли бы увести омийских епископов и от арианства и от пугавшего их никейского исповедания к не менее православному по сути, но более философски приемлемому вероопределению, но желал при помощи создания мощной коалиции галльских и северо-италийских епископов, всегда верных никейскому исповеданию, на основании никейского омоусианства признать западных омиев еретиками, а затем отлучить их от Церкви.

Замысел св. Амвросия нашел свое реальное воплощение в созыве и осуществлении Собора в Аквилее на северо-востоке Италии, на котором личности главных паннонских епископов-омиев Палладия, епископа Ратиарии, и Секундиана, епископа Сингидуна – кафедры, возглавлявшейся некогда упомянутым врагом никейского исповедания Урсакием, – были подвергнуты длительному судебному разбирательству по обвинении в ереси, а затем низвергнуты и отлучены от Церкви. Кроме них, осуждены были также их единомышленники пресвитер Аттал и, заочно, учитель упомянутых ариан Юлиан Валент.

Следует признать, что осуждение Палладия и Секундиана должно было фактически обезглавить оппозицию омиев в среде иллирийского и италийского епископата, оставляя им выбор – либо признать осуждение Аквилейского Собора и подчиниться никейскому исповеданию вместе с Томосом папы Дамаса, оставшись в единстве с Православной Церковью, либо остаться верными вероисповедным формулам Сирмийского и Ариминского Соборов и уже окончательно отделится от папы Дамаса, и, вместе с тем, и от всей Православной Церкви, следуя готскому епископу Ульфиле. Альтернативы этим двум путям не существовало тогда на Западе, ибо на основании исследования деяний Аквилейского Собора можно с уверенностью сказать, что ни св. Амвросий Медиоланский, ни его противники Палладий и Секундиан не были знакомы с восточным богословием великих каппадокийцев, на основании которого, в частности, оказалось возможным восстановить церковное единство на Востоке, несмотря на антиохийский раскол между омоусианами и омиями.

С источниковедческой точки зрения деяния Аквилейского Собора представляют собой подробнейший протокол судебного заседания, дошедший в послании св. Амвросия Медиоланского. Можно сказать, что деяния Аквилейского Собора – один из самых подробных сохранившихся судебных протоколов позднеримской эпохи, позволяющих проследить весь ход прений, полемики и расследования. Учитывая обстоятельство того, что протоколы светских судов, если и доходили до исследователей, то в чрезвычайно малом количестве и притом в виде редких фрагментов – что затрудняет изучение проблем, связанных с практическим применением норм светского права в различных судебных казусах, – многочисленные Соборные деяния, в частности представленные деяния Аквилейского Собора, тем более являют собой важнейшие документы не только для изучения истории догматических споров или церковных институтов, но и для исследований, разъясняющих аспекты практического становления церковного суда на Западе в конце IV века.

Как отмечает лучший современный исследователь Аквилейского Собора Р. Гризон, «обстоятельства, в которых был созван Собор, который собрался в Аквилее в конце лета 381 г., совершенно не ясны. Первоначальный замысел предполагал собрать в этом городе верховный Собор, где вновь встретились бы епископы Востока и Запада; были приготовлены распоряжения в этом смысле посредством императорского авторитета»[441]. По замечанию P. Гризона, выбор пал на Аквилею, поскольку этот город был одинаково легкодоступен приезжим из Италии, Галлии и Иллирика, а также предполагал возможность прибытия представителей Африканской Церкви или Церквей Востока[442]. Если предположить, что замысел созвать всеобщий Собор восточных и западных епископов в Аквилее созрел к лету 381 г., становится понятным, почему он реализован был столь стремительно, хотя и с некоторыми особенностями, которые предопределили все его осуществление.

Именно в мае 381 г. начал свои заседания упоминавшийся Константинопольский Собор, собранный для умиротворения восточных церковных провинций восточным императором Феодосием I. Очевидно, что и папа Дамас и св. Амвросий Медиоланский желали осуществить осуждение ариан на Западе именно на основании Никейского Символа, неприемлемого для омиев, весьма многочисленных на Востоке, причем осуждение это должно было бы состояться под руководством Дамаса, так как Дамас и многие западные богословы с подозрением относились к восточным братьям, главным образом к антиохийцам. В силу данного обстоятельства и папа и Амвросий вряд ли могли быть удовлетворены исключительно восточным Собором в Константинополе, тем более, что этот Собор вырабатывал, с точки зрения западных епископов, новое вероопределение. Действительно, по меткому замечанию А. В. Карташева, Собор в Константинополе «по своему плану и по форме Собор чисто восточный и под восточным председательством. Но вопросы, им разбиравшиеся, по их материи и качеству выходили за пределы только Востока, касались интересов всей Церкви…»[443]. Отчасти именно этим объясняется стремление и вполне объяснимая ревность св. Амвросия Медиоланского осуществить альтернативный Собор на Западе, традиционно являвшемся оплотом никейской веры. Неслучайно, после того как 19 июля 381 г. император Феодосий утвердил решения Константинопольского Собора, епископы, начавшие в том же месяце собираться в Аквилею по призыву св. Амвросия, отослали в Константинополь письма, в которых, критикуя Константинопольский Собор по формальным предлогам – в частности за низложение Максима Киника, признанного в Риме епископом Константинопольским, и выражая требование рассмотреть в Риме дело относительно раскола в Антиохийской Церкви между Павлином и Мелетием, – на самом деле демонстрировали свое скептическое отношение ко всяким попыткам восточных епископов дополнить или изменить никейское вероопределение[444].

Возглавлявший противников Амвросия Палладий Ратианский со своей стороны был заинтересован в осуществлении на Западе Собора восточных полуарианских епископов для защиты себя и своих единомышленников. Именно поэтому он обратился, вероятно, еще в сентябре 380 г. в Сирмиуме к западному императору Грациану с просьбой защитить его от низложения со стороны папы Дамаса и св. Амвросия, в результате чего получил одобрение на созыв полуарианского Собора, о чем он сам свидетельствовал на заседании в Аквилее[445]. В свою очередь Грациан, который всегда довольно живо отзывался на церковные дела, согласился на просьбы Палладия, учитывая то, что они давали повод для смещения центра главных церковно-политических событий из Константинополя в его владения. Однако Палладия подвело то, что Грациан был человеком чрезвычайно внушаемым. Так же, как это произойдет позднее в отношение присциллиан в Испании, Грациан, рассматривая прошение Палладия, изменил свое решение под воздействием св. Амвросия Медиоланского. Следствием этого стало появление императорского рескрипта «Ambigua», текст которого будет прочитан на Соборном заседании