Шрифт:
Закладка:
Всего недели три мы прожили в этом стареньком доме, пока для нас не нашлась уже постоянная квартира. В микрорайоне Дальлеса, что совсем недалеко от главной заводской проходной, в длинном бараке из потемневшего бруса нам выделили двухкомнатную угловую квартирку с тремя окнами во двор. Вообще-то, уж очень громко это сказано – двухкомнатная. Первая комната с дровяной печью, с обогревателем и плитой – это одновременно кухня, столовая и прихожая. Вторая – и зал, и спальня. Общая площадь – квадратов 35–40, и не больше. Но это была первая, НАША. Примерно на первые четыре года нашей совместной жизни. Поначалу и она нам казалась чуть ли не райским уголком. Тем более, что совсем рядом был очень даже неплохой продовольственный магазин, в котором я последний раз видел в конце ХХ века в свободной продаже солёную кету и горбушу, а также красивые пирамидки на полках из нарядных баночек с вкуснейшим камчатским крабом – сейчас по вкусовым качествам такого консервированного краба и близко нет. Всё это изобилие прелестных морепродуктов вдруг исчезло буквально в один миг с прилавков где-то сразу после 1961 года, а в народе, помнится, прошёл утешительный слух, что уж очень полюбился весь наш дальневосточный лосось, да с крабами в придачу нашим многочисленным друзьям из знойной Африки. А ведь ещё Корней Чуковский предупреждал нас об этих бармалеях: мол, не ходите, дети, в Африку гулять. Читал я эту сказку и своему сыну Андрею, который родился в городе Сокол Вологодской области в том же родильном доме, где когда-то родилась и его мама, в воскресный июльский день 1962 года, совпавший с Днём Военно-морского Флота СССР, потом первые три года своей жизни провёл вместе с нами именно в этой маленькой и уютной квартирке. Читал и своей дочери Алёнке, которая родилась уже в другом и более приличном доме, мимо которого по прошествии всего двух недель, как вернулась она с мамой из лесозаводского родильного дома, однажды всю ночь грохотали танки и БТРы в сторону советско-китайской границы в памятные мартовские дни 1969 года во время событий в районе острова на пограничной реке Уссури, названного именем русского военного геодезиста Даманского. Поэтому, видно, они и не поехали «гулять» в Африку, а полюбили все моря и океаны вокруг России, а сейчас оба живут достойно в Москве и её окрестностях.
Но, замечу всё же в заключение темы, и во все последующие годы у нас не было, практически, никаких проблем с крышей над головой: мы, например, за 15 лет, с 65-го по 80-й год, умудрились исколесить чуть ли не всё Приморье вдоль и поперёк, и везде нас ждала вполне приличная квартира. Последнюю, трёхкомнатную и со всеми коммунальными услугами, полученную в Лучегорске в 1980 году, мы честно приватизировали. И уже в 2008 году продали её в связи с переездом к детям в столицу нашей родины, где и живём по сей день. Но это так, к слову. Потому что это уже совсем другая история…
И всё же я по-прежнему не оставлял мечты о творческой работе. И это своё устойчивое желание я зафиксировал в своём дневнике как кредо, как весь смысл своей жизни в новых, уже семейных обстоятельствах:
«22 июля 1961 года, суббота: Итак, Иринушка, мы стоим у заветной двери в новую нашу жизнь. Путь будет труден, долог, но интересен. Важно не испугаться первых трудностей и не сойти с дорожки. Прежде, чем сделать первый шаг, очистим свои дорожные рюкзаки от ненужного груза – сомнений и страха перед неизвестностью – и возьмём с собой лишь уверенность в том, что наше дело правое, что мы осуществим свои мечты.
Если человек уверен, что он достигнет вершины горы, то ему легче шагается. И даже если он вдруг не достигнет её, по пути сорвавшись с обрыва и разбившись о камни, всё равно он останется победителем, так как до конца был уверен в осуществлении своей мечты, в своих силах. Всякое может случиться с человеком, но гораздо приятнее выходить из игры с сознанием, что ты не был лишним винтиком в машине жизни, отдал всего себя её движению. Гораздо хуже, когда чувствуешь, что ты тоже необходимый винтик, но болтаешься где-то в пространстве, явно не на нужном месте, порой даже мешаешь общему поступательному движению, и понимать, что ты медленно и неуклонно покрываешься ржавчиной. Ведь ничто не вечно. Идёт время, и мы, находясь в бездействии, постепенно теряем свои способности, не развивая дальше свои творческие задатки. Поэтому ещё более решительно и даже просто незамедлительно нужно сделать этот первый шаг в нашу новую жизнь, в которой мы давно уже находимся мысленно…»
Одним словом, программа жизни оставалась неизменной. Кстати, в эти именно июльские дни я отважился наконец-то прийти в местную районную газету «Путь Ильича» и даже попроситься на работу. Редактором в ней был тогда пожилой и уже с седой головой человек по фамилии Грищенко. Принял он меня приветливо, внимательно выслушал, но в ответ только развёл руками: мол, нет свободных мест в штатном расписании. В общем, ушёл я, не солоно хлебавши. Но мечту свою давнишнюю существенно изменить собственную жизнь всё-таки так и не оставил. И скоро сделал ещё один шаг в этом направлении.
4.
Да, совсем скоро мы оба ушли с так облагодетельствовавшего нас в начале семейной жизни завода. Ушли без всяких угрызений совести. Ирине нашлась работа по её специальности плановика в управлении Кировского леспромхоза, пока его контора была ещё в Лесозаводске. А когда управление переехало в районный центр Кировский, она перевелась, и тоже по своей специальности, тут же рядом в научно-исследовательскую лабораторию по научной
