Представительное замещение

И теперь настало время поговорить еще об одной вещи. Как я полагаю, в рамках этой большой картины евангелисты также стремились объяснить, как именно произойдет такое «прощение грехов» и «возвращение из изгнания». Оно произойдет в силу того, что один станет представителем многих. Когда умирает ни в чем не виноватый Иисус, он несет на себе то наказание, которое, как он сам считал, должно пасть на его соплеменников евреев в целом. С самого начала, говоря о природе Царства Божьего, Иисус связывал его с радикальными самоотдачей и самоотречением, и, похоже, это всегда было не просто этическим требованием, но по сути личным призванием. Во время своего общественного служения Иисус пересмотрел значение самой власти, и его насильственная смерть показала на практике это ее новое значение. Четыре последних предложения кратко описывают некоторые темы Иоанна, Луки, Матфея и Марка, и о каждой из них нам следует поговорить подробнее. (Разумеется, каждой из них можно было бы посвятить как минимум по главе. Но тут я хочу дать просто набросок, не вдаваясь в подробности.)

У Иоанна первосвященник Каиафа провозглашает важную истину, хотя для него самого это просто политический трюк: «Лучше для вас, чтобы один человек умер за народ, а не весь народ погиб» (11:50). Иоанн отмечает, что Каиафа, будучи на тот момент первосвященником, оказался пророком, хотя сам о том не подозревал. Это означало, говорит евангелист, «что предстояло Иисусу умереть за народ, – и не за народ только, но для того, чтобы и рассеянных детей Божиих собрать воедино» (11:51–52).

О той же истине другими словами говорится в главе 12. Иисус узнает, что его хотят видеть некоторые греки, и говорит, что когда он «будет вознесен от земли», он «всех привлечет к себе» (12:32). Когда «князь мира сего» будет «изгнан вон», это станет освобождением для тех, кто находился под его гнетом. Тут евангелист опирается на одну предпосылку, которая коренится в Писании Израиля: то, что Бог совершит для Израиля, будет иметь значение для всего мира. Такова глубокая основа миссии к язычникам, которая доселе была недоступна, но, когда темные силы побеждены, становится открытой возможностью. Раб умрет за народ, но тем самым совершит для всего мира то, что призван был, но не смог совершить Израиль, – он освободит все народы от древнего угнетения, так что они смогут стать частью единого народа Божьего. Ту же логику мы видим в Первом послании Иоанна: «Мы имеем… Иисуса Мессию, Праведного… умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира» (2:1–2). Об этом же постоянно вспоминает Павел.

Вернемся от Послания Иоанна к его Евангелию: тут в разных местах евангелист намекает на то, что Иисус разделяет судьбу других людей. Иоанн вплетает такие намеки в большое повествование о победе Иисуса над «князем мира сего». Так, в начале главы 8 толпа готова побить камнями женщину, совершившую прелюбодеяние; в конце той же главы люди уже хотят побить камнями самого Иисуса. Когда Иисуса хватают, он требует, чтобы отпустили всех, кто был с ним (18:8; Иоанн объясняет это, ссылаясь на слова Иисуса в 17:12 о том, что он не потеряет ни одного из тех, кого дал ему Отец). И все это объединяет одна более широкая тема, которую отражает странный библейский образ:

И как Моисей вознес змею в пустыне, так должен вознесен быть Сын Человеческий, чтобы каждый верующий мог в Нем приобщиться к жизни Божьего нового века (3:14–15).

Это ссылка на Книгу Чисел 21:4–9, где израильтян, которые непрестанно ропщут на Моисея, жалят ядовитые змеи. Моисей велит сделать змея из меди и водрузить его на шест, чтобы всякий, укушенный змеей, мог взглянуть на него и сохранить свою жизнь. Таким образом, медный змей был знаком как проблемы, так и того, как Бог ее решил. Нам сейчас неважны те предпосылки и мифологические смыслы, которые окружают как ту древнюю историю, так и то, как на нее ссылался Иисус у Иоанна. Важно, что и тут мы видим такой же способ решения проблемы. Грех и смерть, поразившие все человечество, должны быть собраны вместе в Иисусе на кресте, чтобы все, глядя на него, могли понять, что проблема их змеиных укусов, их греха и смерти решена. И это прямо подводит нас к самой знаменитой формулировке Иоанна о смысле всей рассказанной им истории: «Ибо так возлюбил Бог мир, что дал Своего единственного, особого Сына, чтобы каждый верующий в Него не погиб, но приобщился к жизни Божьего нового века» (3:16). Таким образом, у Иоанна великая победа достигается через личное и глубокое взаимодействие, где один умирает за многих.

В Евангелии от Луки эту идею выражает ряд ярких сцен, которые объясняют, какими средствами достигается цель Царства Божьего. Иисуса обвиняют в тех преступлениях, которые, как прекрасно понимают читатели Луки, он не совершал, но которые были характерны для многих революционных групп того времени (23:2). Так что ему предстоит умереть смертью разбойника, повстанца вместо всего бунтующего Израиля. Чтобы это передать, Лука подробно описывает «обмен» Вараввы на Иисуса:

Но они всей толпой закричали: смерть Ему, а отпусти нам Варавву. (Варавва был брошен в тюрьму за какой-то происшедший в городе мятеж и убийство.) …И Пилат решил исполнить их требование: отпустил сидевшего в тюрьме за мятеж и убийство, которого они требовали, а Иисуса предал в их волю (23:18–19, 24–25).

И если мы упустили это из виду, Лука снова об этом напоминает через странный разговор двух разбойников, распятых рядом с Иисусом:

И один из повешенных злодеев хулил Его: «Разве Ты не Мессия? Спаси Себя Самого и нас».

Другой же, укоряя, сказал ему в ответ: «Не боишься ты Бога, ведь сам ты приговорен к тому же, что и Он. И мы-то – справедливо, ибо достойное по делам нашим получаем. Он же ничего дурного не сделал» (23:39–41).

Тут Лука совершает огромный шаг вперед. Иисус умирает такой смертью, которую заслужили другие, но не он. И злодей, понявший эту странную, но сильную истину, обращается к Иисусу:

И говорил он: «Иисус, вспомни обо мне, когда Ты станешь Царем» (23:42).

В ответ он слышит знаменитые слова Иисуса, который обещает, как он обещал ученикам на Тайной Вечере, что Царство Божье наступит раньше, чем кто-либо думает, потому что его приход повлечет за собой смерть Иисуса. «Рай» тут, разумеется,