Нащокины отразили в своем гербе. В голубом поле щита изображен сидящий на золотом троне Юпитер, в его руке серебряные молнии, а рядом — черный одноглавый орел. По сторонам щита в верхней части с каждой стороны видно по золотой трубе, вероятно, славящей отца древнеримских богов. Этот образ отсылал к Древнему Риму, к Итальянской земле, из которой приехал на Русь мифический герцог. Правда, в официальном описании герба в «Общем гербовнике» Юпитер назван нагим мужем. Возможно, это объясняется непониманием изображения чиновниками Герольдии. Юпитер — не единственное античное божество в русской дворянской геральдике (он присутствует еще в гербе рода Критских, что вполне объяснимо, поскольку в одной из пещер Крита Зевс-Юпитер и появился на свет). В гербе Танеевых (к этому роду принадлежали композитор С. И. Танеев и фрейлина последней императрицы А. А. Вырубова) в одной из частей щита изображена Минерва, а в гербе князя П. В. Лопухина — Фемида в качестве щитодержателя — очевидная аллегория правосудия и отсылка к службе гербовладельца в должности генерал-прокурора. Впрочем, такие примеры редки.

Ветвями рода Нащокиных были Ордины-Нащокины, Безнины и Олферьевы, пресекшиеся еще в допетровской Руси. Боярин Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (1605–1680) при царе Алексее Михайловиче возглавлял Посольский приказ и относился к числу его ближайших сподвижников (что, в частности, отражено на новгородском памятнике «Тысячелетие России», где он стоит рядом с А. С. Матвеевым и слушает царя). Ордин-Нащокин стал прототипом стольника Нардина-Нащекина в известном произведении древнерусской литературы рубежа XVII–XVIII веков «Повести о Фроле Скобееве».

Индрис. В конце XVII века сложился рассказ о выезде на Русь Индроса (Индриса). Выехал он «из Немец, из Цесарские земли», то есть с территории Священной Римской империи, в Чернигов с сыновьями Литвонисом (Литвиносом) и Зимонтеном и тремя тысячами дружинников (в 6861 году от Сотворения мира, или сентябрьский 1352/1353 год — по родословной росписи конца XVII века). На Руси он принял православие под именем Леонтий, а сыновья под именами Константин и Федор. В дипломе на графское достоинство потомку Индриса Петру Андреевичу Толстому этот родоначальник назван Гендрихом, что, вероятно, лучше соотносилось с германскими землями.

Выдающийся генеалог В. В. Руммель усматривал в именах Индриса и его сыновей литовское начало (искусственное имя Литвинос, то есть литвин, и имя Зимонтен, отсылающее к литовскому племени жемайтов) и, учитывая княжение в Чернигове в середине XIV века литовского князя Дмитрия Ольгердовича, писал:

Индрос был литовского происхождения и выехал из литовских областей Пруссии, покоренных уже Тевтонскими рыцарями, находившимися в прямой зависимости от Германского императора, чем и объясняется указание о выезде его «из Немец, из Цесарския земли».

Попытка увидеть рациональное зерно в этой родословной легенде заслуживает внимания, но не делает Индриса реальной фигурой. Тем не менее литовская стилизация в именах персонажей подмечена В. В. Руммелем верно. Как бы то ни было, имя Индроса/Индриса, во всяком случае пока, не поддается внятному объяснению (если только не связывать его, вслед за графским дипломом, с германским именем Генрих).

От Индриса происходят: Толстые (предком которых был Андрей Харитонович Толстый/Толстой, вернее, его старший внук Федор большой Карпович), Дурново (пошли от Василия Юрьевича Дурного), Васильчиковы, Даниловы, Молчановы и Федцовы (пресекшиеся в середине XVII века). Почти все они имели в гербах одинаковые основные фигуры, о которых речь пойдет далее.

Дурново (Дурновы) выдвинулись во второй половине XIX — начале XX века, когда несколько представителей этого рода занимали высокие государственные посты. Двое из них, Иван Николаевич (1834–1903) и Петр Николаевич (1842–1915), которые не были родными братьями, в разное время возглавляли Министерство внутренних дел (Иван Николаевич также был председателем Комитета министров). В старых советских художественных фильмах Петра Николаевича изображали коварным реакционером, хотя талант актеров и создавал яркие запоминающиеся образы («Александр Попов», 1949; «Семья Ульяновых», 1957). На Александре Петровне Дурново (1878–1951) был женат генерал-лейтенант Павел Петрович Скоропадский (1873–1945), гетман всея Украины в 1918 году. По матери из рода Дурново происходил муж Марины Цветаевой Сергей Яковлевич Эфрон (Ефрон, 1893–1941), которого она иногда называла двойной фамилией.

Васильчиковы породнились с царской династией: в 1575 году Анна Григорьевна Васильчикова стала пятой женой Ивана Грозного, однако вскоре была пострижена в суздальский Покровский монастырь, где и скончалась. Один из Васильчиковых, Александр Семенович (1746–1804), в начале 1770-х годов ненадолго попал в фавор у Екатерины II (между Орловым и Потемкиным). Илларион Васильевич (1777–1847) — один из ближайших сподвижников Николая I; занимал посты председателя Комитета министров и Государственного совета. В 1831 году был возведен в графское, а в 1839-м — в княжеское достоинство. В XX веке в русском зарубежье получили известность его праправнуки, дети князя Иллариона Сергеевича: княжны Татьяна (1914–2006), Мария (1917–1978) и князь Георгий (1919–2008). Княжна Мария Илларионовна, известная как Мисси, во время Второй мировой войны жила в Берлине и была близка к кругу участников заговора графа К. фон Штауффенберга против Гитлера в 1944 году. Ее «Берлинский дневник 1940–1945 гг.» является одним из важных свидетельств того времени. Княжна Татьяна Илларионовна вышла замуж за князя Меттерниха, издала мемуары («Женщина с пятью паспортами») и написала книгу об истории рода Строгановых.

Облагиня и Шель. В этом случае произошло как бы объединение двух родоначальников (которым тоже приписали иноземное происхождение) в одну генеалогию. «Муж честен» по имени Шель якобы выехал из Шведского королевства в 1375 или 1376 году к Ольгерду в Польшу (на самом деле Ольгерд в Польше не правил), затем — в Москву к Дмитрию Донскому. В крещении его звали Юрием. От Шеля произошли Новосильцевы (Новосильцовы) и приписавшиеся к ним Шепелевы и Нестеровы. Второго родоначальника звали Облагиня, и он выехал в том же 1375 году к Дмитрию Донскому из Швеции или из «Фряжского государства», то есть Италии. Шель, вернее, Юрий Шалай в этом случае оказывался его сыном. К Облагине возводили свои родословные Адодуровы (в том числе уже упоминавшийся В. Е. Адодуров), Ладыженские (Лодыженские), Глебовы, Чепчуговы и некоторые другие. И имя Облагиня (от глагола «облагать» с самым разным значением), и тем более Шалай (шалый), превратившийся в некоего Шеля, — чисто русские антропонимы, никакого отношения ни к Швеции, ни к Италии не имеющие. Более того, Шалай жил в первой половине XVI века и происходил из города Новосиля (откуда и фамилия Новосильцевы).

Искусственность общей генеалогии привела к тому, что разные потомки Облагини и Шеля использовали различные фигуры в своих гербах. Как установлено в историографии, в основу герба Новосильцевых лег польский герб Новосель в виде золотого перевитого каната и серебряной стрелы острием вверх в голубом поле. Адодуровы, Глебовы и