Не став её разочаровывать (да и самому жутко попробовать хотелось), я быстро пробежался по функционалу и, плюхнувшись на кушетку, принялся творить.

Так, берём прямоугольник, материалом бумагу, толщину ставим… ставим толщину… Чёрт, а сколько у него толщина должна быть? Одной десятой миллиметра хватит? Вроде у тетрадного листа столько. Теперь размножить… Нет, надо размер больше брать и сворачивать…

Минут десять понаблюдав, как я конструирую (точнее, пытаюсь сконструировать) в этом редакторе обычную книгу, Акаси скривилась, словно от зубной боли, язвительно прокомментировав:

— Душераздирающее зрелище.

— Что бы ты понимала, — с досадой огрызнулся я. — Слушай, а сканер сюда прикрутить нельзя? Ну, чтобы хоть образец был?

— Люди добрые, дайте воды напиться, а то до того есть хочется, что даже переночевать негде, — проныла Акаси жалостливым тоном. Затем, полюбовавшись на мою откровенно офигевшую физиономию, многозначительно воздела указательный палец, пояснив: — Поговорка. Народное творчество. Не на пустом месте придумано.

Захлопнув челюсть, я лишь головой покачал — эту бы энергию, да в мирных целях…

— Так что насчёт сканера?

— Хм, — ремонтница почесала кончик носа, задумавшись, — тогда надо вносить изменения в структуру твоего имплантата.

— Это долго?

Акаси чуть повела плечами:

— Три часа двадцать семь минут на расчёты и пятьдесят две секунды на операцию.

— Пойдёт, — кивнул я.

— Отлично, — ремонтница довольно потёрла ладони, оглядываясь. — Прямой доступ есть, транспортировать не надо…

И раньше, чем я, озарённый ужасной догадкой, успел открыть рот, последовал знакомый до боли щелчок, сопровождаемый уже ненавистным запахом эфира, и приказ: «Спи».

Да сколько можно в конце-то конц…

Додумать я не успел, так как сознание стремительно погасло.

Интерлюдия II

«Минимум ума и максимум апломба» — скривился Фудзивара, наблюдая за сидящими напротив людьми. Скривился мысленно, разумеется, не хватало ещё терять лицо перед подобными… экземплярами. Вот чуял же, что зря связывается с этими отморозками, чуял, но очень уж тогда деньги были нужны.

— Кобоси-сан, здесь вся сумма, что я у вас занимал, плюс оговоренные проценты, — спокойно повторил он, передвигая по столу пухлый конверт.

Абсолютное плебейство, конечно — в наше-то время расплачиваться ворохом смятых купюр — но эти… люди признавали только наличные.

Сидевший прямо напротив него Кобоси Хико, оябун банды, что держала южный квартал Верхнего города, даже не взглянул на конверт, презрительно процедив:

— Это было тогда, а сейчас я сказал: золотом. — При этом он ещё чуть подался вперёд, оскалившись, отчего его рассечённая шрамом верхняя губа разошлась, обнажая крупные желтоватые зубы.

Выглядело это жутко. Наверное. Для какого-нибудь обывателя. Но Фудзивара лишь мысленно поморщился. Сколько этот Кобоси зубы не скаль, а впечатлить его, побывавшего в Тумане и удостоившегося беседы с самой юки-онной Конго… Смешно, право.

— У нас был договор, — напомнил он по-прежнему спокойно, машинально покосившись на своего напарника (или теперь уже получается телохранителя?).

— Запихни себе в задницу договор, — подал голос сидевший слева от Кобоси бандит. — Тебе сказали золотом, значит, платишь золотом!

Фудзивара бросил ещё один короткий взгляд на напарника, упрямо повторив:

— У нас был договор.

— Ты так и не понял, — Кобоси с нарочитой ленцой махнул стоящим у стены подручным, что изображали из себя охрану.

Но стоило тем сделать шаг, как напарник Фудзивары рывком оказался на ногах, продемонстрировав извлечённое неизвестно откуда ребристое яйцо гранаты.

— Стоять! Стоять, сказал! — Одним движением выдернув чеку, он зло ощерился прямо в лицо схватившимся за оружие бандитам: — Это русская Ф-1, радиус сплошного поражения — семь метров, отпущу рычаг, и нас всех тут в одном гробу похоронят, если только со стен соскребут.

Бандиты замерли, переглядываясь, и даже Фудзивара почувствовал себя несколько неуютно. Он всегда подозревал, что навязанный ему напарничек полный псих (а каким ещё может быть солдафон, пусть даже бывший?), но чтобы настолько…

— Вставайте, босс, — с этими словами его бесцеремонно ухватили за воротник, вздёргивая на ноги. — Спрячьтесь за моей спиной.

— Ты блефуешь, — прошипел один из бандитов.

Напарник Фудзивары улыбнулся. Весело, бесшабашно…

— Проверим? — И, вытянув руку перед собой, демонстративно убрал с рычага один палец, следом второй…

— Хватит, — бросил Кобоси, взмахом ладони приказывая своим подручным отойти.

— Разумное решение, — кивнул напарник и, покрутив головой, подхватил со стола стеклянный стакан. Аккуратно опустив в него гранату, чтобы рычаг оказался прижат стенками, продолжил: — Вот так. Когда мы выйдем, эту штуку я оставлю прямо под дверью. Так что выбегать следом не советую, стекло тут тонкое — упадёт, разобьётся… Идёмте, босс.

Вытолкнув Фудзивару спиной в коридор, он захлопнул дверь и действительно пристроил стакан с гранатой так, чтобы створку нельзя было открыть, не опрокинув конструкцию. Довольно кивнул.

— Вот так, а теперь ходу, босс! Стоп!

Дернувшийся было к лестнице Фудзивара замер, недоумённо оглядываясь.

— Так выход же там.

— Вот на выходе нас и примут, — пояснил напарник, хватая его за рукав и разворачивая в обратную сторону. — Поэтому мы туда не пойдём.

— А как тогда… — непонимающе начал Фудзивара. Всё-таки они находились на четвёртом этаже, просто из окна не выпрыгнешь.

— Очень просто, — хмыкнул напарник в ответ, волоча его по коридору. — Это же стандартное офисное здание.

— И что?

— Значит, здесь есть пожарная лестница.

Остановившись перед одной из закрытых дверей, он выудил из кармана швейцарский ножик и, секунду поколдовав с замком, дёрнул за ручку, открывая:

— Сюда, босс.

Первым заскочив внутрь, напарник подхватив офисный стул и, высадив им окно, с силой провёл по краю, сбивая оставшиеся торчать из переплёта осколки. После чего выглянул наружу, довольно кивнув:

— Нормально. Лестница слева. Босс, выбираетесь на подоконник, сразу хватаетесь за неё и вниз.

Мысленно выругавшись, Фудзивара так же выглянул в окно. Выругался уже в полный голос и, поставив ногу на подоконник, ухватился за ржавую, но вполне прочную лестницу.

— Босс, быстрее, у нас две-три минуты, пока они очухаются! — поторопил его напарник.

Продолжая чертыхаться, Фудзивара быстро заперебирал руками, спускаясь. Когда под ногами оказалась последняя перекладина, замешкался глядя вниз — до земли оставалось ещё метра три. Вспомнив виденный по телевизору боевик, повис на этой перекладине на руках, и только тогда спрыгнул. Едва не свалившись, выпрямился, шипя себе под нос проклятия — встреча с землёй