— Хорошо, я подумаю.

Подавив улыбку, — какая же она всё-таки умилительная, когда дуется, — я с самым серьёзным видом кивнул:

— Конечно, не буду мешать.

И, уже выходя из рубки, хлопнул по панцирю притащившего бутерброды сервис-бота:

— Пошли, Восьмилапыч, чего посущественней бутеров сообразим.

А что, раз уж Конго всё равно на рембазу идёт, можно нормально позавтракать, да спать завалиться. А то жизнь у меня, как у кота бродячего — ешь, что урвал, спишь, где упал…

***

В общем, сутки, что Конго шла до базы, я отсыпался и отъедался. А в перерывах составлял список домашней библиотеки. Да, да, идея с книгами была сочтена… «достаточно интересной». Кто бы сомневался. Так что к тому времени, как Конго встала в док рембазы, у меня получилась весьма неплохая подборка наименований. И теперь, стоя на пирсе, я отсутствующим взглядом таращился на подхватывающие корпус Конго кранбалки стапеля, пытаясь сообразить, что лучше: найти на берегу бумажные версии (для большей аутентичности) или не заморачиваться и скачать электронные, а потом их просто распечатать?

— Ты бы хоть за контейнер спрятался, — укоризненно прошептал мне прямо в ухо голос невидимой ремонтницы.

Вздрогнув, я непонимающе повертел головой.

— Что? Зачем?

— Ну как зачем, как зачем?! — всё так же шёпотом возмутилась ремонтница. — Раз уж подглядывать собрался, так спрячься, хотя бы!

— За кем подглядывать? — окончательно растерялся я. — Ты о чём вообще?

— Ой, вот только не надо мне тут… — фыркнула ремонтница. — Скажи ещё, что случайно остановился, а не ждёшь, когда я воду из дока спущу, чтобы Конго во всех подробностях рассмотреть.

— Акаси, блин! — выдохнув сквозь зубы, я решительно развернулся на выход. Хорошо ещё, что сама Конго уже в гиперсон погрузилась и не слышит, чего тут эта… эксцентричная особа нафантазировала.

— Да ладно, мальчики всегда за девочками подглядывают, я в кино видела, — снисходительно профыркали мне вслед.

— Я мальчиком лет тридцать назад был, — отрезал я.

— А сейчас ты кто, девочка, что ли? С таким-то количеством эритроцитов!

— При чём тут эритроциты?

— Так у мужских особей их на десять процентов больше!

Во, блин, я-то думал, а оно-то оказалось!

— То есть, мальчик от девочки одним лишь количеством эритроцитов отличается?

— Нет, конечно! Ещё уровень гемоглобина разный, состав мышечной ткани, строение кожного покрова… много отличий, никак не спутаешь.

— Всё с тобой ясно, — резко тормознув, я задрал голову к потолку в попытках разглядеть среди балок свода фигурку ремонтницы. — Акаси, разговор есть.

— Ну так говори.

— Но не здесь же, давай хоть в кафе поднимемся.

— Вот что ты за человек такой, — забубнила Акаси осуждающе. — Я ему повод остаться, посмотреть, а он «в кафе»!

Я уже открыл было рот, намереваясь возмутиться, отчитать, укорить, попенять… но вовремя сообразил, что хитрая ремонтница только этого и дожидается, чтобы заново вернуться к столь занимательной (с её точки зрения) теме мальчиков и девочек. Поэтому, захлопнув челюсть так, что даже зубы клацнули, молча зашагал по лестнице, начисто игнорируя разочарованное сопение за спиной.

Добравшись до площадки кафе, подошёл к холодильнику, где теперь всегда стояло несколько бутылок моей «личной» минералки, и, выудив одну из «чебурашек», привычно сковырнул пробку зажигалкой, с удовольствием приложившись к холодному, чуть солоноватому напитку. Да уж, Акаси во многом можно упрекнуть, но только не в пренебрежении служебными обязанностями — раз есть человек в составе флота, значит, надо поддерживать его функционал на должном уровне всеми возможными способами (и несмотря на его брыкания). Я тут недавно узнал, что даже питьевая вода на борту Конго под меня «настроена». Причём, состав её не постоянен, а меняется в зависимости от показаний с импланта. В общем, техника на грани фантастики… отдыхает, мы эту грань миновали давно.

— Ну, чего у тебя опять? — поинтересовалась появившаяся в кафе ремонтница, плюхаясь на стул.

— Книги, — сообщил я, подхватывая из коробки одноразовый стаканчик и присоединяясь к ней.

— Что «книги»? — вскинула бровь Акаси.

— Конго согласилась вписать в свой обитаемый объём библиотеку…

— Ага, будет шикарно! — перебила меня Акаси, воодушевлённо взмахнув рукой. — Сделаю в классическом стиле, гамму подберу под палисандр, свет только искусственный, микроклимат, ещё камин можно…

— Стоп-стоп-стоп! — остановил я разошедшуюся ремонтницу. — Акаси, я про другое. Книги для этой библиотеки, их ведь сделать надо. Вот, лови запрос.

— Запрос у него… — на секунду прикрыв глаза, пробурчала ремонтница. — Ты ко мне за каждой скрепкой бегать будешь, что ли?

— Так магазинов вокруг не наблюдается, — развёл я руками.

— А зачем тебе магазины? — вскинула брови ремонтница. — Самому сформировать лень?

— Так… — я весь подобрался. — А вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Что значит «самому сформировать»?

— Да куда уж подробнее-то? Выбираешь матрицу и формируешь. Ни разу не видел, что ли?

— Блин, объясни нормально, как формировать? Чем?

— Так вот же! — ремонтница, перегнувшись через стол, похлопала меня по левой руке.

— То есть, ты хочешь сказать… — я поднёс ладонь с имплантом к глазам, задумчиво пошевелив пальцами, — что тут есть функция управления наноматериалом?

— А куда бы она делась? — моргнула Акаси удивлённо.

— И много наноматериала можно контролировать?

— Пропорционально…

— Акаси… просто назови цифру!

— М-мм… — ремонтница прикусила губу, — четыре тысячи восемьсот два грамма. Если округлить.

Ого! Почти пять кило активного наномата. Это же…

— Получается, я могу «залить» в матрицу пять килограмм и поддерживать структуру? — задумчиво пробормотал я. — О, слушай, а одежду можно?

— Любой предмет в заданных параметрах…

— Да нет, прямо на теле? Ну вот, носок, например, сразу на ноге сформировать можно?

— У тебя ступни лишние?

— Почему?

— Потому что ты без них останешься. У меня-то кожа аватары работает как сенсорная поверхность, поэтому я всегда точно знаю пространственные координаты, а ты… Хм… — запнувшись на полуслове, ремонтница задумчиво потёрла подбородок.

— Что «хм»? — насторожился я.

— Можно тебя модифицировать! — воодушевлённо заявила Акаси.

— Не надо меня модифицировать, я себе и таким нравлюсь, — торопливо открестился я. — В конце концов, человек — это звучит гордо.

— Человек —