Собственно, во всех районах есть такие стихийно возникшие барахолки, на которых торгуют всякой рухлядью и собственными поделками. Ну, ещё продуктами, чаще всего привезёнными из центра. Целый бизнес нынче — скупают у центральных супермаркетов просрочку и везут на окраины. По закону, конечно, просроченные продукты утилизировать положено, но кто же будет выбрасывать еду, когда её продать можно?!

— Зачем мы здесь? — бесстрастно поинтересовалась 400-я.

— Наглядный срез общества, — пожал я плечами.

— Мы уже наблюдали людей в естественной среде обитания, — заметила 402-я равнодушно.

— Нет, там… — я махнул рукой в сторону верхнего города, — другое.

— Почему?

— Потому что там люди на работе. Дресс-код, корпоративные правила… костюмчик серенький, рубашка беленькая, галстучек в полосочку… А здесь — вживую.

Этот рынок показался мне самым удачным местом для заключительной прогулки. Вечер, продавцы уже начинают сворачиваться, покупателей мало, да и те в основном из возвращающихся домой счастливчиков, которым повезло хоть какую-то работу в верхнем городе найти. Им не до рассматривания прохожих, купить бы чего пожрать, да до каморки своей доползти.

Стоявший за кособоким прилавком паренёк, заметив нас, с какой-то тоскливой надеждой выстрелил быструю фразу на японском.

— Инга, переведи, пожалуйста, — попросил я, оглянувшись.

— Мороженое, — равнодушно бросила та.

Резко тормознув, я неверяще уставился на обшарпанный лоток-холодильник, внутри которого виднелась небольшая кучка завёрнутых в бумагу конусов. Мороженое? Здесь? Сейчас? Да ну нафиг!

С мороженым в Японии вообще плохо, и Туман тут совершенно ни при чём. Здесь и до блокады с ним было, как с сексом — «Секс-индустрия Японии предлагает все, что только может вообразить человек, кроме собственно секса». Вот и с мороженым так же — полно всякой хрени, вроде фруктового льда, замороженных сливок или «холодного» зефира, но вот простого пломбира днём с огнём не сыщешь. Так что, увидев лоток с обычными «рожками», я натурально офигел.

Подойдя ближе, присмотрелся, с некоторым сомнением протянув:

— Просроченное поди? Инга, спроси у него.

Японец, уловив мой интерес, а главное, оценив внешний вид, что-то протарахтел и возбуждённо замахал руками.

— Нет-нет, что вы, господин, — равнодушно перевела 400-я.

— М-да? — но судя по дате на упаковке, парень не врёт. Срок годности как раз сегодня кончается, так что по местным меркам продукт наисвежайший. Впрочем, отравиться мне в любом случае не грозит, иначе лолиты бы сразу предупредили. Ещё когда мы с Тикумой в первый раз по рынку ходили, я попросил девчонку все продукты проверять. Та в течение пары секунд оформила запрос в тактической сети, получила от Акаси полный список опасных для меня веществ, бактерий и вирусов, вкупе с алгоритмами сканирования, а Конго процедуру проверки утвердила, сделав обязательной. И теперь все попадающие на флот продукты проходят экспресс-анализ, который санэпиднадзору даже не снилась.

— Хорошо, давайте три порции, — решился я, протягивая пареньку деньги.

Раздав два «рожка» лолитам, сорвал обёртку со своего, откусил небольшой кусочек, задумчиво прожевал… Ну, ничего так. Правда, оказалось, что это не пломбир, а сливочное, из восстановленного молока, да и с наполнителем явно переборщили… но всё равно — почти как настоящее.

Лолиты поначалу к мороженому отнеслись скептически. Видимо сказался опыт дегустации предыдущих «сладостей». Но понаблюдав, с каким удовольствием я рубаю свою порцию, лизнули разок, другой, откусили по крохотному кусочку вафли, переглянулись… и принялись за еду с явным энтузиазмом.

Лизнуть с подтаявшего края, закусить кусочком вафли, наклонить, чтобы не капнуло — даже на обычных девочек похожи стали.

Доев мороженое, я скомкал обёртку, оглянулся в поисках урны, не найдя, чертыхнулся и выкинул в наполненный огрызками ящик. Вытер пальцы платком, покосился на лолит, мысленно усмехаясь.

Подлодки расправились со своими порциями одновременно, секунду в секунду, словно синхронизировали весь процесс по таксети — одновременно куснули, одновременно закинули остатки вафли в рот, одновременно облизнулись… И так же одновременно повернули головы влево, в сторону лотка с мороженым.

— А деньги у вас есть? — поинтересовался я с любопытством.

Подлодки столь же синхронно обернулись ко мне, и в кои-то веки вместо бесстрастного равнодушия в глазах у них высветилось удивление, пополам с вопросом: «Дядя Витя, ты дурак?».

— Раз денег нет, значит, и мороженого нет, — отрезал я уязвлённо. Вот что за манера такая — фигню всякую про меня думать?

Взгляды лолит из удивлённых стали озадаченными — парочка явно пыталась сообразить, каким образом отсутствие нелепых человеческих бумажек может помешать им получить доступ вот к этому лотку с вкусностями, который находится в пределах прямой досягаемости, никем не охраняется и никому не принадлежит (ведь идентификатора владельца на нём нет, а значит, ничей).

— Почему нет мороженого? — спросила, наконец, 400-я.

— Да потому что надо мной все лидеры потешаться будут, — фыркнул я нарочито язвительно. — Ну как же, тот самый, у которого подчинённые людей грабят, прямо как гопники человеческие! А уж что мне на это флагман скажет…

Лолиты, разом поскучнев, отвернулись, всем своим видом демонстрируя, что мороженого им не очень-то и хотелось. Ещё бы, об отношении Конго к бандитам они знали лучше, чем кто-либо, можно сказать: из первых рук.

Ну вот и ладушки, а то с них станется какой-нибудь банк выпотрошить или…

— Мы можем изготовить необходимое количество денежных единиц, — бесстрастно заметила 400-я.

Тьфу, блин!

— Это называется фальшивомоне́тничество, — вздохнул я. — Деяние уголовно наказуемое.

Взгляды лолит снова скрестились на мне в молчаливом удивлении. Мол, ну и что?

— А раз оно наказуемое, то есть соответствующие структуры, которые наказывают, когда поймают, — пояснил я и, не дожидаясь очередного молчаливого «ну и что?», продолжил: — А то, что вас ни одна структура не поймает, не говоря уже о наказании, это ни разу не аргумент.

— Почему?

— Почему… — я задумчиво потёр подбородок. — Что такое деньги в человеческом обществе — вам, думаю, объяснять не надо?

— Эквивалент, служащий мерой стоимости товаров и услуг, — в справочном режиме прошелестела 400-я.

— Угу, — я кивнул. — А ещё универсальная отмычка. Осёл, гружённый золотом, откроет ворота любой крепости.

Лолиты быстро переглянулись и уставились на меня с некоторым интересом. 400-я ещё и разродилась очередной справкой:

— Подкуп — передача материальных благ в обмен на нарушение подкупаемым взятых на себя обязательств.

— Угу, — я снова кивнул. — Но только в теории это так просто. На практике же именно на деньгах