Дарданеллам. Заговорил я с ним об этом по просьбе помощника английского генерала Вилльямса, капитана Маккоу. Дело, оказывается, в том, что лорд Китченер очень недоволен посылкою нашего отряда. Провезти 4500 человек с лошадьми, пушками, обозами причинит англичанам массу хлопот, а пользы делу не принесет. Я предупредил о таком отношении к вопросу генерала Данилова. Последний отнесся к нему с необычной горячностью. Он мне сказал, что, как русский человек, не может допустить мысли, что при взятии Константинополя не будет русских войск и что если англичанам наш отряд и причинил хлопоты, то это не беда, этим стесняться не надо, так как они попросту не желают, чтобы мы вошли в Константинополь вместе с ними. «Это — вопрос политический, а не военный, — заметил он, — и в нем и верховный главнокомандующий, и начальник штаба, и я чувствуем одинаково». Тогда я сослался на Вашу телеграмму от 20 мая, в которой Вы довели до сведения великого князя Ваши соображения в этом вопросе. Из этой телеграммы я вынес впечатление, что Вы не сочувствуете посылке слишком слабого отряда. На это генерал Данилов возразил: «Так пусть С. Д. Сазонов так категорически скажет. Если он возьмет на себя объяснить России допустимость взятия Константинополя без всякого участия наших войск, то это его дело. Но мы (военные) не хотим, чтобы нам было поставлено в упрек, что мы не могли уделить даже 4000 человек для этой операции». В заключение он мне сказал, что отказывается понять мои возражения. Я ответил, что только хотел его предупредить о тех трудностях и трениях, которые мы встретим по этому поводу в сношениях с англичанами.

Как мне кажется, мы все воодушевлены одними и теми же чувствами в этом вопросе и все бы желали, чтобы Константинополь был взят исключительно или преимущественно нашими собственными силами. (С этим легко примирились бы и англичане.) Но, за невозможностью удовлетворить это чувство, мы находим различный к нему «дериватив»: Данилов примиряется с мыслью «символического» участия нашего, в виде четырех с половиной тысячного отряда. Лично же мне скорее неприятно навязывать России в этом деле роль мухи на рогах вола, которая может сказать: «и я пахала». Я предпочел бы полное неучастие в этом наших войск и тем более, если такое участие будет достигнуто ценою кислых разговоров и трений с союзниками.

От генерала Данилова я, между прочим, осведомился об очень основательном его доводе, который он привел, возражая на высказанную англичанами мысль, что, если мы желаем «символически» участвовать во взятии Константинополя, почему мы не ограничимся посылкой отряда из Одессы. Оказывается, что, по расчетам генерала Данилова, взятие Константинополя может состояться и без завладения Босфором. Укрепления на Босфоре теперь уже, вероятно, не те, что были тому шесть месяцев, и теперь его форсировать с юга может оказаться очень не легким, к тому же и ненужным. Но так как наш десант из Одессы может быть высажен только на Босфоре, то ясно, что взятие города Константинополя состоится до прибытия нашего одесского корпуса, а потому, если мы хотим участвовать в церемониале взятия города, то наши войска должны прибыть с юга…

Прошу Вас, глубокоуважаемый Сергей Дмитриевич, принять уверения в глубоком моем почтении и преданности.

Н. Кудашев.

88. Российский министр иностранных дел С. Д. Сазонов директору дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандующего князю Н. А. Кудашеву

Письмо[244]

№ 670. 12/25 июня 1915 г.

В письме Вашем от 9 с. м. Вы сообщили о Вашей беседе с генералом Даниловым касательно неудовольствия, испытываемого Китченером посылкою нашего отряда к Дарданеллам. По этому поводу считаю полезным ознакомить Вас с моим взглядом на указанную посылку наших войск, дабы Вы могли руководствоваться им в дальнейших Ваших разговорах по этому вопросу.

С самого начала возникновения предположения о прорыве через Проливы я считал недопустимым занятие союзниками Константинополя, без участия в таковом русских войск. Ввиду того что военные соображения не позволяли уделить на эту операцию необходимые военные силы, приходилось довольствоваться посылкою одного корпуса, задачу которого союзники должны были облегчить действиями, направленными против Босфора со стороны Мраморного моря. Если при таких условиях главная тяжесть операций на этом театре войны падала на союзников, то все же почти одновременное появление под стенами Царьграда наших частей позволяло считать взятие бывшей османской столицы результатом общих усилий всех союзников.

Когда была выдвинута мысль о посылке к Дарданеллам отряда столь незначительного, что никакого влияния на исход действий он не мог бы иметь, то я немедленно счел долгом высказать, что посылка его допустима лишь постольку, поскольку ею не умаляется данное нами первому лорду адмиралтейства обещание держать в его распоряжении определенное количество войск. Если же лорд Китченер находит, что посылкою незначительного отряда мы только осложним задачу союзников в Дарданеллах, то мне кажется безусловно желательным отказаться от таковой посылки. Завоевание Константинополя произойдет, главным образом, в интересах России, поэтому мы не можем брать на себя ответственность за малейшее стеснение деятельности союзников в этом направлении. Если бы по ходу событий не оказалось бы возможным отдалить взятие Константинополя до той поры, когда мы смогли бы осуществить его исключительно собственными силами, то достоинству России соответствовало бы гораздо более воздержание от какого бы то ни было участия в операции, нежели посылка количественно ничтожной, по сравнению с союзническими силами, части войск. С политической точки зрения, в интересах преследуемой сообща цели, необходимо избегать всего, что могло бы, хотя бы преходяще, бросить тень на добрые отношения между союзниками и вызвать у них подозрение, что мы желаем без особых усилий разделить лавры, доставшиеся нам[245] ценой стольких жертв.

Сазонов.

89. Российский посол в Токио Н. А. Малевский-Малевич министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 210. 21 июня ⁄ 4 июля 1915 г.

Французский посол весьма доверительно сообщил мне, что пароход французской почты «Атлантик» выходит послезавтра из Иокога[мы] — Токио во Владивосток, взяв отряд в 1000 человек для перевозки в Порт-Саид. Морской агент протелеграфировал командующему сибирской флотилией о времени прибытия парохода во Владивосток.

Малевский-Малевич.

90. Начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Н. Н. Янушкевич российскому министру иностранных дел С. Д. Сазонову

Телеграмма

№ 1835. 24 июня ⁄ 7 июля 1915 г.

Дополнение № 1108 и 1688.

Имею честь сообщить вашему высокопревосходительству, что 23 сего июня высочайше одобрено предположение верховного главнокомандующего об отмене отправки нашего экспедиционного отряда в Дарданеллы, ввиду встреченных затруднений технического характера. Прошу об этом поставить в известность правительства Франции и Великобритании.

Янушкевич.

91. Начальник военно-морского управления при штабе Верховного главнокомандующего адмирал Д. В. Ненюков российскому