Христова из иноверных никого не пускают. И врата греки только отпирают тогда, когда есть Богослужение; и мы егда взошли во храм все, — врата заперли, потому что еретики начали делать свои литии кругом гроба Божия и на Голгофе и по прочим св. местам; и греки опасались, дабы православные новые поклонники, не видевшие сего, не стали вкупе молиться или смотреть на них: греки весьма блюдутся еретиков. И мы ходили по св. местам, имея в руках свещи горящие. Потом, мало посидевши, слышим: начали звонить в колокольчик, и позвали нас всех в трапезу, и мы пошли мимо горы Голгофы вверх по лестницам и взошли выше Голгофы, и пришли в трапезу, и сели все на места, мужи за столом, а жены за другим, и читали жертвенник; пища была весьма прекрасная, и по три чаши вина. Мы весьма хорошо поужинали, и благодарили Господа Бога, своего Создателя, что сподобил нас потрапезовать у Своего живоносного гроба, над самой горой Голгофой. Потом повели нас вниз, под гору Голгофу, там храм Иоанна Предтечи, и горит неугасаемая лампада; позади престола есть окно и железная решетка, и тамо внутри горит неугасаемая лампада; там, сказывают, и глава Адамова; и точно, видна трещина, где от креста текла кровь Христова: ибо здесь видна самая настоящая гора Голгофа. В этой церкви, на правой стране, есть гостиная келья: в ней записывали мы имена своих родственников и благодетелей для поминовения у гроба Господня и сделали пожертвование, каждый по силе своей. Потом паки зазвонили в колокольчик, и мы все пошли на Голгофу, и гам читали повечерие, и пели канон, на глас, с канонархом. Потом сам игумен сказывал проповедь о том самом обстоятельстве — как Авраам приносил своего сына в жертву Богу, и как сам Христос за нас грешных на сем месте излиял кровь Свою. Потом и к нам произнес: «Вы, пришедшие от востока и от запада, и от края северного, поклониться на сем святом месте, приносили себя почти такожде на жертву Богу; ибо предавали себя дальнему пути и морским лучинам и разным злостраданиям; посему и вы не лишитесь мзды своея за труды свои».

По окончании повечерия повели нас на гостиницу, которая напротив гроба Божия, на хорах, и мы положили свою одежду, а сами паки пошли по св. местам и ходили до полуночи. На Голгофе читали акафист Кресту и Богородице. Ирмосы пели нараспев, а концы у акафистов припевали. Такожде и на гробе Божием читали акафист Иисусу Сладчайшему. И так препроводили ночь до полунощи. Какой тогда был сон? Мы о нем и позабыли от радости: во одном месте поют, в другом читают; одни ходят, другие молятся, а иные сидят и разговаривают. И нощь нам показалась веселее всякого дня. Сто пятьдесят лампад горело неугасаемых и еще много свеч; и много по всему храму часов, и часто ударяют; всех восемь часов: у греков четверо; у франков двое; у армян двое. И нам в ту нощь казалось, что не на земле мы, а в горнем Иерусалиме: тамо, кто хощет, поет и читает; и сие никому не запрещается, даже к тому побуждают. Когда мы опасались петь, тогда нам сам игумен сказал: «Тебе подобает песнь, Боже, в Сионе, и Тебе воздастся молитва во Иерусалиме».

В шестом часу, т. е. по-русски — в двенадцатом часу, начали ударять в деревянное било, на полунощное пение, — прежде православные, а потом армяне, а после франки. Мы, православные, собрались все в Воскресную церковь и начали полунощницу весьма кротко, не спеша. Потом начали утреню: кафисьмы читали не спеша; каноны все пели на глас, с канонархом; по шестой песни читали Пролог. Когда начали читать Пролог, тогда иеромонах взял из алтаря антиминс, положил на главу и понес на Божий гроб, а пред ним шел диакон со свещею; и начали на Божием гробе совершать проскомидию: тогда было 1-е число ноября месяца.

22. Когда начали петь великое славословие, тогда с двумя подсвечниками пошли все братия с пением ко гробу Господню и стали кругом Божия гроба, лицом к западу, ко гробу Божию: мужи по левую страну, а жены по правую страну; и у дверей гроба зажгли четыре великие свещи. Мы, смотря на гроб своего Спасителя, Иисуса Христа, весьма умилялись и много слез проливали, что видим гроб Того, Кто сотворил небо и землю, видимая же и невидимая, прежде век от Отца рождает, и в последняя лета от Девы воплотился, — видим гроб Того, Кто грехи наши на кресте пригвоздил, во ад сошел, врата адовы сокрушил, смерть попрал, диавола и всю силу его упразднил, — видим гроб Сладчайшаго Господа, Иисуса Христа, в Котором вся наша жизнь и спасение, — видим гроб Того, Которого ради оставили мир и вся яже в мире, родителей, сродников и друзей, и все имение, Которого ради пошли в тесный и прискорбный путь иноческого жития, да Его единого приобрящем, Сладчайшего нашего Иисуса Христа. Ныне явственно телесными своими очами видим живоносный гроб, где лежало пречистое и обожженое Его тело, и из которого изиде, яко жених от чертога. По отпусте утрени, начали читать часы, а на Божием гробе совершалась проскомидия и читали помянники. В третьем часу по полуночи началась и Литургия. «Святый Боже» пели протяжно. Апостол читали по-русски дневный и Святым. Евангелие читали двое: диакон — по-гречески, а иеромонах по-русски — то же Евангелие: ибо на гробе Христовом во весь год ежедневно читаются Воскресные Евангелия, которые приличны гробу Христову, даже хотя и праздник случается. Когда же пришло время великому входу, тогда два мальчика, в стихарях с орарями, в руках имущие великие свещи, и един монах с подсвечником и все монахи пошли наподобие крестного ходу и громогласно пели: «Яко да Царя всех подымем, Ангельскими невидимо дориносима чинми. Впереди шли братия; за ними монах с подсвечником, а потом мальчики со свечами, а за ними диакон с Агнцем, а потом священник с потиром: поминали всех православных христиан. И обошли кругом кувуклии гроба Божия. И паки теми же вратами пошли вовнутрь ко гробу Божию. На самом Божием гробе на камени постилается пелена, посреди гроба кладется антиминс. На том же гробе у главы совершается проскомидия. На антиминсе совершается вся Литургия. В притворе же, на камени, отваленном от дверей гроба, на нем же сидел Ангел Господень, кладется сребряная дека и постилается пелена, и на нем всю Литургию стоит св. Евангелие. Я сподобился —