— Согласно нашему договору, я обязан выплачивать вам ежемесячное содержание, — с явным трудом оторвав от меня взгляд, лорд Морроуз придвинул поближе ко мне желтоватый конверт и шкатулку.

— В год четыреста империалов, — заворожённо глядя на стол, шепнула я. — Двойных. И… — тут мой голос уже совершенно осип.

— Здесь первые пятьдесят. И подарок.

— Милорд, я умею считать, — я нахмурилась и прикусила губу. Наш договор показался мне теперь нечестным. Прислуге столько не платят. — О ежемесячных выплатах мы с вами не договаривались, и, право, мои услуги столько не стоят.

— Позвольте мне решать, сколько стоят ваши услуги, — веско произнёс лорд Морроуз, снова надевая свою равнодушную маску. — К тому же вам пришлось выполнять сверхурочную работу, не предусмотренную договором.

— А подарок? Зачем это? — я вдруг поняла, что мне нравится спорить с Эдвином. Смущать его, дерзить, выводить из каменного равновесия. Мне настолько он нравится живым, что я совершенно не в силах сдержаться. — Никаких праздников не было, вы что-то путаете.

— Об этом как раз я хотел вас просить, — кажется, лорд немного смутился. — На будущей неделе в Чертополохе празднуют именины Рози — хозяйки усадьбы. Узким кругом, лишь близкие друзья. Мне хотелось бы, чтобы вы тоже поехали туда. — и заметив мой изумленный взгляд, он тут же исправился: — Все гости прибудут парами. Я планировал взять Валери, ей пора выходить в свет, но, боюсь, самостоятельно я с ней не справлюсь. Да и выглядеть это будет странно: взрослый мужчина и юная девушка. Вы могли бы сопровождать нас как ее компаньонка.

— А при чем тут подарок? — я вдруг покраснела. Размечталась уже! А он снова меня переиграл.

— Взгляните.

Тонкая резьба маленькой деревянной шкатулки безошибочно выдавала работу настоящего мастера. А под выпуклой крышечкой на черном бархате подложке лежали серебряные серьги. Нет, не так. В центре шкатулки завораживающе-ярко мерцали две ажурные, тонкие веточки изморози. Я никогда не была ценителем драгоценностей, но этот подарок заставил мое неискушенное девичье сердце буквально подпрыгнуть. Настоящая леди, конечно же, не должна принимать столь дорогие подарки.

Как прекрасно, что я давно уже не настоящая леди!

— Пречистая, как же красиво! — у меня перехватило дыхание от одного только взгляда на эту прелесть.

— Вы не могли бы примерить эту маленькую безделушку, Адель? — в темном взгляде лорда блеснуло лукавство.

— Но… — я растерянно оглянулась, — у вас в кабинете нет зеркала, милорд. А я…

— Если позволите, я помогу.

И совершенно не сомневаясь в моем решении, Эдвин медленно встал из-за стола. А я растерялась. Все еще глядя на серьги и совершенно не понимая, как реагировать на происходящее. Обойдя меня кругом, Морроуз наклонился так низко, что я отчетливо услышала его дыхание за моей спиной. Он стоял ровно так же, как я буквально минуты назад. И мысль об этом невероятно смущала. Горячие пальцы коснулись чувствительной кожи на шее, я вздрогнула.

— Милорд…

— Эдвин. Я просто убрал ваши волосы, чтобы помочь вдеть серьгу. Ничего предосудительного, миледи. Согласен, это дело горничной. Но вы же не хотите из-за такой мелочи звать Люси?

О, нет! Я вполне могу представить, как она на меня посмотрит и что при этом скажет! К тому же я вовсе не против его осторожных прикосновений. Эдвин снял мои скромные серьги и положил на край стола. Скользнул костяшками пальцев по шее — словно крыльями бабочки прикоснулись. Ласкающим, легким движением погладил мочку уха, потом жестом опытного жонглера подхватил невесомое украшение. Снова мимолетная ласка-прикосновение, легкий холод. Шумный мужской вздох у самой щеки. Мой рваный выдох. И…

Громкий стук в дверь.

— Прошу прощения, милорд! — мне показалось, или в голосе Фрэя сквозило отчаянное сожаление? — Я не посмел бы отвлечь вас от дел, но…

— Срочный посланник от доктора Ли! — пискнул вдруг громко Миха, стоящий под дверью. — Говорит, дело безотлагательное и очень важное!

Я смотрела на медленно опускающуюся дверную ручку почти что с ужасом и чувствовала себя… как настоящая падшая женщина, которую вот-вот застукают в объятиях любовника! В одной серьге, с лицом, полыхающим от стыда…

— И где он?

Лорд уселся прямо на стол, плавно задвинув меня вместе с креслом за спину. К счастью, спина у милорда широкая. К еще большему счастью — на мне было самое скромное из всех форменных платьев, отлично сливавшееся с интерьером рабочего кабинета.

Дверь со стуком открылась. На пороге возник возбужденный садовник и бедный дворецкий, тщетно пытавшийся остановить эту тушу.

— Чем обязан столь… необузданному вторжению в мой кабинет, господин Голимов?

— Вот, посыльный передал вам записку! — Миха достал из кармана какой-то грязный бумажный клочок и с поклоном вручил его Эдвину. — А я хотел вам сказать, что мобиль на ходу, на нем уже можно ехать! — громко выпалил рыжий, едва ли не подпрыгивая от нетерпения. Был бы у него хвост — он бы непременно им завилял!

— Отличная новость, — тут же смягчился Морроуз. — Можно садиться и ехать?

— Ну, — стушевался вдруг Миха. — Я снял кожаные сидения из салона, им еще нужно просохнуть, но если положить туда доски, то…

— Он точно поедет? — Эдвин перевел взгляд на дворецкого и тот молча весомо кивнул. — Тогда быстро займитесь сидением. Мне достаточно будет передних. Как скоро закончите?

— Ну… — Миха задумчиво почесал щетинистый подбородок, обводя рассеянным взглядом кабинет.

Я вжалась в сидение кресла, но, к счастью садовник был настолько увлечен мыслями о ремонте мобиля, что не увидел бы и слона, раскачивающегося на люстре.

— Как можно быстрее, — поторопил его лорд некромант, вчитываясь в пляшущие строки записки. — Ли, как обычно, краток и лаконичен, но вряд ли он стал бы тревожить меня понапрасну. Видимо, дело действительно срочное.

— В дальнем чулане валяется куча старой сломанной мебели, — подсказал вдруг дворецкий. — Там есть парочка старых стульев. Они крепкие, и если спилить им ножки…

— Да! — Миха радостно тут же подпрыгнул, отпихивая Фрэя из дверного проема. — Будет готово через полчаса!

Раздался громкий топот тяжелых ботинок, громкий хлопок двери, и все стихло. Я вдруг поняла, что все это время практически не дышала.

— Простите, милорд, миледи, я бы никогда…

— Оставьте, Кербастриан, — в голосе Эдвина я услышала