Шрифт:
Закладка:
«Комплютенская Полиглотта» стала образцом для последующих многоязычных библейских изданий. Франсиско Хименес де Сиснерос решил объединить в одном издании все три древних текста Библии, чтобы «оживить изучение Священного Писания». В его личном собрании было много библейских рукописей, а для работы по составлению текста он собрал самых авторитетных специалистов того времени, в том числе в редакционной коллегии у него было три крещеных еврея.
Франсиско Хименес де Сиснерос за свой счет оплатил все издержки, достигшие 50 тысяч дукатов. При этом себестоимость одного шеститомного комплекта достигала 80 дукатов, но по желанию кардинала в продажу их пускали по цене 6½ дуката.
В 1499 году Франсиско Хименес де Сиснерос основал университет в городе Алькала-де-Энарес (в 1836 году этот университет был переведен в Мадрид).
Но и тут портрет Франсиско Хименеса де Сиснероса нельзя писать одной яркой краской. Известно, например, что Герострат сжег храм Артемиды и множество древних рукописей. Сжег для того, чтобы его имя помнили потомки. Так вот и по приказанию Франсиско Хименеса де Сиснероса было сожжено несколько тысяч томов арабских рукописей в Кордове. Это варварское уничтожение продолжалось несколько дней, и там были превращены в золу арабские переводы греческих авторов, уничтожены ученые труды четырех столетий. И невольно возникает вопрос: как все это могло уживаться в одном человеке?
Франсиско Хименес де Сиснерос занимал должность генерального инквизитора Кастилии с 1507 года.
В своей «Истории инквизиции» Артюр Анру пишет:
«Преемником Десы был человек умный и способный, являвшийся убежденным сторонником реформы Святого Отдела (Sanctum Officium), злоупотребления которого он сам неоднократно обличал <…> Но как только он сделался великим инквизитором, внезапно все его идеи изменились, и он стал всеми силами бороться против всяких новшеств и поддерживать в неприкосновенности самые отвратительные обычаи инквизиции»[260].
К тому времени самый жестокий период деятельности инквизиции был уже позади. Тем не менее он почувствовал необходимость вести себя с крайней осторожностью, чтобы не дать повода ко всеобщему созванию кортесов, чего требовали испанцы.
В книге «Инквизиция» Леонара Галлуа читаем:
«Сиснерос был человек с талантами и сведениями, и не будучи еще наречен инквизитором он прославился правосудием. Рожденный для великих предприятий, он от природы получил в дар честолюбие, без которого великие люди, вероятно, остались бы на земле неизвестными; и по этому честолюбию он принял должность быть главой учреждения, которое ненавидел. С этой минуты он обязался поддерживать и защищать его, даже сделал более <…> хотя видел, сколь тяжелы были распоряжения гибельных секретных действий инквизиции и все злоупотребления, совершаемые во мраке провинциальных судилищ»[261].
Франсиско Хименес де Сиснерос реформировал трибуналы инквизиции, придав каждому и гражданских чиновников. Он получил у короля позволение составить хунту из 22 значительнейших особ королевства, чтобы завершить все процессы Диего Родригеса де Лусеро. Эта хунта впервые собралась в 1508 году в Бургосе. Трудясь много месяцев, она объявила недостойными никакой веры всех свидетелей, избранных Лусеро. Их показания были признаны неправдоподобными, и все обвиненные, находившиеся в темницах, были выпущены. Честь их, как и память умерших, была восстановлена, а разрушенные дома решено было построить вновь на счет казны. Подобное правосудие было принято рукоплесканием от народа, который посчитал иго инквизиции сокрушенным.
Разделение нынешней Испании на королевства Кастильское и Арагонское после смерти короля Филиппа Красивого внушило генеральному инквизитору мысль изменить форму провинциальных инквизиций, поставив по одному трибуналу в провинции, тогда как по одному находилось в каждом епископстве. В частности, он отправил инквизиторов на Канарские острова и учредил там трибунал. Спустя несколько лет инквизиция была введена в Куэнке.
Франсиско Хименес де Сиснерос принял некоторые меры к ослаблению деятельности трибуналов, даже сменил многих агентов, злоупотреблявших властью, но упорство, с каким он соглашался на преобразования, требуемые народом, продлило существование зла, и во время его диктатуры число жертв увеличилось. Инквизиция встречала также нападки в Арагоне во все время, пока эта территория оставалась отдельной от Кастилии.
Король Фердинанд принужден был созвать кортесы, чтобы выслушать их жалобы на инквизицию. Депутаты громко сетовали на злоупотребления инквизиторов не только в делах веры, но и во многих пунктах, не относящихся к вере. Кортесы доложили королю, что инквизиторы вмешивались даже в сборы податей и создавали себе льготы, что отрицательно сказывалось на бюджете. Наконец, кортесы жаловались на дерзость и гордость инквизиторов, на то, что они притесняют светских чиновников. Кортесы говорили также, что только гласность процессов, требуемая законами и обычаями королевства, может предупредить многие несчастья и расстройство весьма многих знатных семейств.
В 1512 году арагонские кортесы собрались вторично, и король не мог не уважить их мнение в плане ограничения судопроизводства инквизиторов, в плане уменьшения льгот, которыми они злоупотребляли. Однако не было принято никаких мер касательно гласности инквизиционных процессов, и почти ничто не было изменено в системе конфискаций. Это повергло все королевство в уныние, и повсюду начало так или иначе проявляться народное недовольство.
В то время как арагонские кортесы ссорились с инквизицией и королем, «новые христиане» предоставили Фердинанду 600 тысяч дукатов золотом на военные издержки при условии введения некоторых для себя послаблений. Франсиско Хименес де Сиснерос, узнав об этом, тоже вручил королю не меньшую сумму, но на условии не проводить никаких реформ.
При этом он написал королю:
Великий католический король и милостивейший государь, Ваше Величество должно знать, что Католические короли [Изабелла и Фердинанд. – Авт.] занимались трибуналами святой инквизиции с такой заботливостью и изучали ее законы и распоряжения с такой внимательностью, добросовестностью и мудростью, что эти законы не имеют решительно никакой надобности в изменениях и не могут быть изменены без нарушения справедливости. Эта реформа тем более опечалила бы меня теперь, что она дала бы каталонцам и папе новое оружие против инквизиции, против которой они так враждебно настроены. Я понимаю, как затруднительно ваше финансовое положение, но в этом случае положение короля Фердинанда[262], вашего деда, было еще затруднительнее, и хотя новообращенные предлагали ему 600 тысяч дукатов золотом на войну с Наваррой, он отказался от этих денег, потому что предпочитал любовь к христианской религии
