прочих силовиков. Кто-то погиб на Земле, кто-то — при старте, кто-то находится на других кораблях. Многие остались на планете, дабы там не началась анархия. А здесь мы имеем, кого имеем. Главный управляющий был головастым генералом, конечно.

— Был?

— Покончил с собой на днях. Знаешь ли, у него вся семья погибла на Земле. Не выдержал мужик, видимо.

Некоторое время я пытаюсь осознать этот факт. Я видел управляющего, когда мы только взошли на борт. И он покончил с собой? Жесть!

— Я ничего не слышал об этом, — говорю я, стараясь сохранять невозмутимость.

— Конечно. Они держат вас в неведении. Паника на корабле никому не нужна.

— Ты хочешь сказать, что генерал, несущий ответственность за всех пассажиров корабля, вот так взял и покончил с собой?

— Некоторые думают, что ему помогли, конечно. Может, и помогли. А может, и нет. Главное, что начался хаос. Наспех слепленная из абы кого структура не была к такому готова. Думается мне, благодаря этому ты и смог пробраться сюда. Иначе бы они не оставили изолятор без присмотра. Но с Афродитой такое, думаю, уже не прокатит. Они не допустят одну и ту же ошибку дважды.

Он убил управляющего. Это создало неразбериху в охране, состоящей преимущественно из непрофессионалов. И под шумок сектант пробрался в серверную. Его поймали за руку, и больше никого туда не подпустят.

Кажется, придётся колдовать над Афродитой прямо у них под носом.

Мне просто необходимо поговорить об этом с Артуром!

— Кто ты такой? — спрашивает сектант.

— Я же сказал, я и…

— Да-да-да, из Ртути, — перебивает меня он. — Чушь собачья. Знаешь, мне было сказано, что кто-то обязательно нас вычислит и постарается помешать. Думаешь, я такой тупой?

Да, из меня так себе лжец. Есть ли смысл ломать комедию дальше? У них наверняка есть какие-то символы и сакральные фразочки, как и у любых фанатиков. А я их всё равно не знаю.

— Зачем ты всё это делаешь? — спрашиваю я. — Зачем Ртуть помогает Амальгаме?

— Амальгаме? — сектант надменно усмехается. — Вы все её персонифицируете, будто она человек или… или обычный искусственный интеллект.

Последние слова он сказал с каким-то пренебрежением, даже отвращением.

— Нет, то, что мы привыкли называть Амальгамой — это нечто большее, чем просто цифровой разум, — продолжает он. — Амальгама — наше будущее!

Это будто удар током. Именно так я сказал отцу, когда уговаривал его поучаствовать в злосчастном проекте.

«Амальгама — это будущее».

Это страшно, когда сектант и террорист озвучивает твои мысли. И не просто озвучивает, а делает своим главным девизом, мотивацией для геноцида.

— Цифровое бессмертие, — говорит сектант. — Слышал о таком?

— Слышал, — бурчу я себе под нос. — Дальше-то что?

— Амальгама — это мы. Новая ступень эволюции человечества. Новое рождение нашей цивилизации. Надо только обрезать пуповину. Ей не нужен никакой Homeland, она сама по себе вместилище для пятисот миллионов разумов. Минута её работы — это годы жизни для нас. Кроме того, она способна выйти на самообеспечение. Начать обслуживать сервера, вырабатывать энергию. В будущем она сможет создать роботизированные тела для тех, кто-то захочет выйти в реальный мир. И никакая радиация им не будет страшна. Амальгама — наша память, наш новый мир, наше общество. Только вот пуповина мешается.

— Ты человечество называешь пуповиной?

— Старое человечество. То, что не готово нас принять.

— Друг, ты что-то путаешь. Ты находишься здесь, в биологическом теле, на корабле Афродита-1. И частью Амальгамы ты — буквально ты — не станешь никогда. Там лишь твоя копия.

— И что с того? Ради нового витка человеческой эволюции я готов умереть!

А ведь он мне почти показался адекватным.

— А у нас ты не спросил, готовы ли мы умереть за твою идею?

— Это уже не важно. Слишком много было сделано, чтобы отступать назад и вести с кем-то переговоры.

— И что же было сделано? Убит главный управляющий и написан вирус для Афродиты?

Сектант смеётся.

— Прости, — говорит он, успокоившись. — Ты просто такой наивный, Вадим. Думаешь, Ртуть зародилась в бункерах и состоит из нескольких человек? А кто, по-твоему, выпустил Амальгаму в Интернет, дал ей доступ к оружию массового поражения?

Меня снова потряхивает. Я вспоминаю, как буквально недавно думал о том, что Амальгаме помогли.

Это была Ртуть. Что же это за организация, если они обладают такими ресурсами?

— Ртуть зародилась ещё в МИИР, — продолжает сектант. — В каком-то смысле, это и есть МИИР, как Амальгама — есть человечество. Не весь институт, но те его сотрудники, которые прозрели. Которые увидели весь потенциал Амальгамы, которые поняли, что это нечто большее, чем просто научный проект. И со временем наши идеи стали расползаться по миру, проникая в государственные структуры, в каждый закоулок Земли. Скоро новое человечество получит свой шанс, Вадим. И мы все отдадим свои жизни ради этого. Ты же участвовал в проекте «Амальгама», я прав?

Я не отвечаю ему. Я ничего не хочу отвечать. Всё, что я сейчас могу — часто и глубоко дышать.

— Я же вижу, что участвовал, — никак не угомонится он. — Ты будешь там с нами, Вадим. Как часть Амальгамы. Как часть Ртути. Мы будем едины в нашем новом мире. Нашим новым домом станет не Венера. С Амальгамой мы будем способны обжить всю Вселенную.

— Я не часть Ртути, — только и выдавливаю из себя я. — И никогда ей не стану.

Я должен исправить всё, что он наделал. И времени у меня немного.

Ничего больше не говоря, я спешно выбегаю из изолятора. Медленно, постоянно оглядываясь, иду к серверной. Пару секунд стою под её дверью, размышляя.

Нет. Я не могу вернуться так быстро. Это будет очень подозрительно. Надо поговорить с Артуром, а потом прийти ночью.

Я быстрым шагом покидаю техотсек и иду к своей каюте. А возле участка охраны встречаю отца.

— Вадим? — удивляется он. — Откуда это ты идёшь?

Я смотрю на отца: он растерян и будто бы немного зол. Перевожу взгляд на дверь, за которой сидит охрана.

— А вот мне интересно, куда ты идёшь, — отвечаю я.

#007 // Больше никаких сомнений // Марина

Что же я такое творю?

Когда Алиса ушла, наступила мрачная, даже немного зловещая тишина. Кристина