Как только моя рука сжала рукоять, я почувствовал, как по телу пробежала волна силы. Лезвие клинка засияло холодным серебристым светом, словно отражая лунные лучи, хотя на улице был разгар дня.

— Вот это да! — присвистнул Маркус, на мгновение отвлекшись от боя при виде нового оружия. — Потрясающий меч!

Я не ответил, сосредоточившись на клинке. Я чувствовал, как Лунарис откликается на мою волю, усиливая мою водную Ци. Сделав глубокий вдох, я направил всю свою энергию в меч и нанес вертикальный удар по водяной стене Хао.

Произошло нечто невероятное. Клинок Лунарис, словно впитал в себя часть водяной техники, а затем выпустил ее обратно в виде острых водяных игл. Стена Хао задрожала и начала рассыпаться.

— Сейчас! — выкрикнул я, бросаясь вперед.

Мы с Маркусом и Фэй ринулись в образовавшийся проход. Я увидел Мэй, окруженную стражниками. Она выглядела измотанной, но все еще продолжала отчаянно сражаться.

Мы врезались в ряды противников, словно таран. Моя водная змея, усиленная формацией защиты, сметала врагов десятками. Стальной бык Маркуса таранил стражников, расчищая нам путь. Фэй создавала вихри такой силы, что поднимала людей в воздух.

Наконец, мы добрались до Мэй. Я схватил ее за руку, чувствуя, как она дрожит от усталости.

— Держись! — крикнул я, окружая нас водной змеей.

Мы начали поспешно пробиваться обратно, но ситуация становилась все более отчаянной. Стражников, казалось, становилось только больше. Они наседали со всех сторон, их атаки становились все яростнее и мощнее.

Я чувствовал, как мои силы на исходе. Каждое движение давалось с трудом. Судя по тяжелому дыханию моих товарищей, они тоже были на пределе.

И тут, когда казалось, что хуже уже некуда, раздался громкий голос.

— ХВАТИТ!

Этот крик был подобен удару грома. В одно мгновение все движение на поле боя замерло. А затем я почувствовал это — невероятно тяжелую ауру, которая буквально пригвоздила нас к земле.

И я, и Маркус с Фэй, да даже Хао Ли попала под давление этой безумно могущественной ауры и упала на колени, не в силах удержаться на ногах.

Я с трудом поднял голову и увидел высокого мужчину в роскошных одеждах, чья аура была подобна бушующему океану. Сомнений не было — это и был патриарх клана Ли и отец Мэй.

Глава 26

Тяжелая аура патриарха клана Ли продолжала давить на нас, прижимая к земле. Я с трудом поднял голову, чувствуя, как каждое движение отзывается болью во всем теле. Патриарх возвышался над нами, подобно горе, его величественная фигура излучала силу и власть, а глаза, холодные и пронзительные, медленно оглядели поле боя, задержавшись на каждом из нас.

— Что здесь происходит? — голос патриарха прогремел, словно раскат грома, заставив всех вздрогнуть.

Хао Ли, первая дочь патриарха, с трудом поднялась на ноги. Ее обычно безупречная прическа растрепалась, а на щеке виднелась царапина — видимо, Мэй все же сумела ее достать. Она бросила на нас презрительный взгляд, прежде чем ответить главе клана.

— Отец, я преследовала Фэй. Она хотела помочь сбежать своей сестре, Мэй. Эти двое, — она указала на меня и Маркуса, — очевидно, ее сообщники.

Я стиснул зубы, чувствуя, как внутри закипает гнев. Хао говорила правду, но старалась выставить нас в худшем свете. Очень удобно манипулировать правдой, когда она может рассматриваться под разными углами. Впрочем, о снисхождении я не думал.

Один из стражников, выступил вперед. Его лицо было бледным от страха, но он собрался с духом и заговорил:

— Великий патриарх, когда мы вошли в дом госпожи Мэй, эти практики уже были с ней. Мы не знали, кто они, но помня ваш приказ о том, что никто не должен приближаться к дому госпожи Мэй, чтобы не мешать ее медитации, мы попытались их задержать. Они начали сопротивляться, и…

Стражник замялся, явно не желая признавать свою неспособность справиться с ситуацией. Наконец, он выдавил:

— Мы не могли сражаться в полную силу, господин. Вдруг они из другого клана? Мы боялись создать проблемы. Все же сегодня важный день и в клане много гостей. Мы понесем наказание за наш проступок…

Патриарх махнул рукой, прерывая поток оправданий. Он тяжело вздохнул и потер переносицу, словно пытаясь избавиться от внезапной головной боли. Я почувствовал, как его аура слегка ослабла, позволяя нам немного свободнее дышать.

Хао, воспользовавшись моментом, снова подала голос:

— Отец, я видела, как они разговаривали друг с другом. Все они друзья Мэй и Фэй. Они пытались помешать нашим планам!

Патриарх медленно кивнул, его лицо было непроницаемой маской. Затем он произнес:

— Хорошо. Мэй, ко мне в поместье. Фэй тоже.

Я почувствовал, как сердце сжалось от страха за девушек. Но следующие слова патриарха заставили меня похолодеть.

— Этих двоих казнить.

В тот же миг я почувствовал, как чьи-то сильные руки схватили меня. Краем глаза я увидел, что Маркуса тоже держат двое стражников. Мы оба были слишком истощены сражением, чтобы оказать серьезное сопротивление, особенно под давлением ауры патриарха.

— Нет! Пожалуйста, отец! — раздался отчаянный крик Мэй.

Я повернул голову и увидел, как ее тоже поднимают и ведут к патриарху. Слезы катились по щекам девушки.

— Отец, умоляю! — продолжала она, ее голос дрожал от эмоций. — Пощади их! Они ни в чем не виноваты! Это я… я во всем виновата! Я готова отдать свою жизнь, только пощади их и мою матушку! Я больше никогда не буду перечить тебе, клянусь! Я сделаю все, что ты скажешь, только оставь их в живых!

Мое сердце разрывалось от ее слов. Мэй была готова пожертвовать собой ради нас, и это причиняло мне почти физическую боль.

Патриарх посмотрел на свою дочь, и на мгновение мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление. Но оно тут же исчезло, сменившись чем-то холодным и чуждым человеку.

— Ты в любом случае будешь верна клану и отдашь все, что потребуется, — сказал он ровным голосом и жестом показал стражникам, чтобы нас с Маркусом увели.

Я почувствовал, как меня потащили прочь. Мэй закричала еще громче, ее голос был полон отчаяния и боли.

— НЕТ! — закричала она.

И тут произошло нечто невероятное. Воздух вокруг нас внезапно стал ледяным, словно посреди лета наступила суровая зима. Я почувствовал, как по коже побежали мурашки, а дыхание превратилось в облачко пара.

Мэй дернулась в нашу сторону, и в тот же