— По телефону ты сообщил, что камень у тебя.

— Все верно, — подтвердил старший Дрейк. — Мы отдадим камень, но взамен второй части денег вы убедитесь, что ваш брат не причинит вреда Джулии и другим людям, которым он угрожал, чтобы заставить ее сотрудничать.

— Другим людям?

— Моему брату, — уточнил Сэм.

Марио вновь обвел нас задумчивым взглядом.

— Теперь начинаю понимать, почему вы неожиданно оказались вместе. Что не сделаешь ради любимого брата, верно?

Дверь невидимой клетки захлопнулась, да с таким грохотом, что у меня кости задрожали. Не знаю, что испытывают приговоренные к смертной казни преступники, но меня будто погрузили в жидкий цемент. С каждой секундой двигаться все труднее и труднее, холод вытягивал не только тепло, но и надежду.

— Я человек не столь сентиментальный, как Лоренцо, и пусть мы расходимся во мнениях, насилие мне не по нраву. Я знаю, что вы бы не пришли сюда с пустыми руками. Алмаз при вас, мне ничего не стоит забрать его, да и стереть вас, как неприятную проблему. Сэмюэль всего лишь вор, но вот у тебя, Джулия, опасные друзья, и мне не хотелось бы их злить. Учитывая, что однажды они подпортили жизнь моей семье… будет неприятно, если позор, который кружил над именем Гонсалес, станет общественным достоянием.

Язык к небу прилип, даже если бы мне и захотелось прокомментировать приторную речь Марио, вряд ли бы получилось сказать хоть что-то вразумительное. Я сидела, как на иголках, неотрывно смотрела в черные, как бездна, глаза итальянца, и испытывала жгучую смесь страха и злости.

— Что-то вы совсем побледнели, — мягко подметил Марио. — Ситуация, вижу, непростая, и мне не хотелось бы ее усложнять. Давайте поступим так. Мои люди отвезут вас в очень хороший ресторанчик, вы передохнете после долгой дороги, выпьете вина, расслабитесь. А я пока свяжусь со своим братом, и мы поговорим относительно ситуации. Вы, конечно, и здесь можете остаться, но разговор обещает быть долгим. В знак моих благих намерений вы можете даже оставить при себе алмаз. Пока.

Наслаждение — вот какое слово олицетворяло Марио. Он буквально вкушал свою власть, наслаждался возможностью манипулировать слабостями и страхами оппонентов, не снимая маски гостеприимного хозяина. Чем-то уж сюжет напоминал сцену, где профессиональный мясник заботливо ухаживал за ягнятами — кормил лучим зерном, поил чистейшей водой, и все для того, чтобы приготовить аппетитный стейк.

— Разумеется, ужин за мой счет.

Финальный выстрел, что б меня.

Вот тебе и последняя трапеза. Я терпела из последних сил, чтобы не заплакать, чтобы не закричать, чтобы не сотворить глупость. Нас высадили у небольшого ресторанчика; человек Марио ненадолго задержался, зашел на кухню и о чем-то сообщил хозяину, который с самой дружелюбной улыбкой встретил нас и усадил рядом с окошком. Господи, спасибо, что охранник ушел, а не приземлился рядом, иначе бы я точно сдалась.

Заведение оказалось невероятно уютным, здесь пахло свежим хлебом и мясом, практически все столики заняты. Приглушенные голоса и звон столовых приборов создавали непринужденную атмосферу, вид залива за окном так и настраивал на расслабленный лад. Но я не выдержала. Спрятала лицо в руках и позволила себе заплакать. Тихо, беззвучно. Хорошо, что сидела к залу спиной.

— Во что я ввязалась…

— Ну, во всяком случае, не ты одна.

Я чуть обернулась к окну — на улице уже стемнело.

— Ты же понимаешь, что нас не просто так сюда привезли, — сказала я. — Как только мы выйдем, нас убьют.

Сэм промолчал. Мы сохраняли тишину довольно долго, пока ее не прервал официант, принесший в качестве аперитива по бокалу крепленого вина и закуски. Глядя на сэндвичи с моцареллой, у меня ком к горлу подступал, и как бы я ни брезгала напитками крепче десяти градусов, влила в себя бокал одним залпом. Желудок скрутило от боли, глотку обожгло так, что я не постеснялась скривиться.

— Ты бы полегче, — неловко подметил Сэм.

— К черту «полегче», — отмахнулась я, ставя бокал на место. — Может, это мой последний ужин.

— Не говори так. Мы и не из таких передряг выбирались.

— А ты припомнишь еще более скверные передряги?

— Наше последнее приключение уж явно было куда опаснее, — подметил Сэм, отправляя в рот закуску, и усмехнулся: — Хотя бы потому, что мы сами чуть друг друга не убили.

Неприятное воспоминание, но я тоже улыбнулась. Действительно, когда члены команды пытаются убить друг друга, это куда опаснее противостояния общему врагу. Я потянулась за сэндвичем, и пока жевала эту божественную закуску, уже ощутила, как вино ударило в голову. Страх отступил, вместе с ним напряжение, сменяясь медитативным спокойствием. Отупением.

— Если мы отсюда выберемся, чем займешься дальше? — спросила я. — Уже нашел какое-нибудь интересное дельце?

— Ну, во-первых, не «если», а «когда». Во-вторых… да… наверное, можно и так сказать.

— И какое?

— Через Салли познакомился с одной очаровательной особой, может, ты о ней слышала — Хлоя Фрейзер.

— О, Хлоя. Да, знакома с ней, правда, давненько не имела дел.

— Не сдружились?

— Нет, просто в последнее время я редко появлялась на черном рынке. Дела на легальном поприще пошли в гору, и… э-э… вот.

В задумчивости покрутив бокал, я невольно удивилась, как же сильно и быстро меня унесло. Не в полной мере, но легкое головокружение способствовало тому, чтобы расслабиться и отпустить переживания. Может, почаще стоило накидываться?

— И куда собираетесь?

— В Индию. Работа обещает быть увлекательной, — подметил Сэм, сделав глоток вина. — Ну а ты?

— Я… дай подумать… а, да, если получится, снимать деньги со счетов и валить куда подальше. Даже если удастся выйти из всей этой истории, то полиция наверняка пробьет меня по базе данных, мои пальчики, и какой будет сюрприз, когда они обнаружат, что Жюли Бон, некогда гражданка США, сидела в итальянской тюрьме за попытку ограбления. Так что придется… мама дорогая, опять все придется начинать заново. Наверное, даже бежать в Штаты… или в Канаду. Или в Россию. Понятия не имею ничего о русском языке.

— Джулс…

— Ну что? — с безысходным смирением развела я руками. — А что мне остается? Вряд ли мне удастся выйти чистой из воды. Более чем уверена, что едва мы выйдем из ресторана, за нами сразу пригонят катафалк.

— Я бы не был так пессимистично настроен. Хотя бы из-за двух вещей. Во-первых, Марио беспокоит репутация его семьи, его собственная. Во-вторых… я так понял… ну, то есть, не исключено, что если с тобой что-то случится, Рэйф разозлится.

Так. Где официант? Мне нужно вино. Срочно!

— А-а…