Шрифт:
Закладка:
Пока смотрел, с сомнением потрогал себя за лицо. Чертовски похож.
— Нет, Аркадий, я не отношусь к тем, что верит в переселение душ, — ответил на незаданный вопрос Иванов. — Насколько я знаю, учёными эти теории не было доказаны, но это, согласитесь, впечатляет. Когда увидел Вас в первый раз, всё старался понять, где Вас раньше видел. Хотя, чему тут удивляться, Вы же родственник?
Морда моя родственник, подумалось мне, но я мудро промолчал.
— А кто будет наследовать за этим Патриархом, когда и если он помрёт?
— Вопрос, конечно, хороший. Насколько мы знаем, хотя это и за пределами наших интересов, один из члена рода московского Катрановых, достаточно мощного и известного, является дядей Амвросия Дмитриевича, то есть братом его матери, родство легко подтверждается, как, впрочем, и в Вашем случае. Однако Вам известно, что близость родства обеспечивает наследование. Они бдительно следят за потенциальным наследством. И хотя их Покровитель, как сказывают, давно не показывался, его точка зрения наверняка будет на стороне «дяди». К тому же, вопрос не скорый, Амвросий Дмитриевич мужчина крепкий, хотя и не молодой.
— А как получилось, что он остался без наследников? Ладно дети, но, чтобы никого?
— Вообще в дворянских родах такое бывает, но на это не принято обращать внимание. Для начала, он был даже не претендент на «трон». Но восемь лет назад словно с цепи все сорвались. Сам Амвросий был ранен, якобы случайно, на охоте. Его двоюродный брат, по недоказанным утверждениям, перебил шестерых родственников. Они травились, падали с лестниц, получали пулю на охоте, тонули. Потом случилось почти подряд три пожара. Прибыла полиция, все улики указали на брата, Амвросий был не при чём. Правда, когда старшего забрали в тюрьму, а благородных не принято заставлять трудиться на каторге, там его зарезал сокамерник. А затем ещё трое претендентов разных возрастов умерли при загадочных обстоятельствах.
— Чистейшее везение, — с большим сарказмом сказал я.
— Факты таковы. Ни племянников, ни сестёр.
— Хм. А судимости, долги по налогам, криминальные связи?
— У него есть личный отряд из лихих людей, почти все — беглые каторжники, хорошо вооружены и на конях, человек двадцать. Официально полиция к ним претензий не имеет, хотя все всё, конечно, понимают.
— Конечно. Личная гвардия. Гоняет степняков, говорят?
— Говорят всякое.
— А финансы?
— Да кто ж его знает. Владетели не подчиняются фискальной службе, скорее уж, наоборот. Но он не бедствует, это точно.
— А живёт в городе?
— Все владетели имеют жильё в городе, у него тут закрытый особняк. Но, как и остальные, живёт на своей территории, в родовой усадьбе, которую он полностью перестроил, за высокими заборами. Минимум слуг, баб не водит, как и мальчиков, на территории вырыт собственный бассейн и есть свой ход в Изнанку. Говорят, очень серьёзно увлекается магией. Но это только слухи.
— Голова кругом. Сколько я должен?
— По тарифу, десять рублей.
— Могу я оплатить напрямую? — лукаво спросил я.
— Нет, как всегда, касса в соседнем здании.
* * *
Вечер. На улице никого, не считая лениво каркающей вороны.
Руки у Цветлана тряслись интенсивней, чем у запойного алкоголика, так что Кастет очаровательно улыбнулся, ловко перехватил его ключи, чуть оттеснил и помог открыть вход в риелтерское агентство.
Мы с Валероном остались стоять у входа, прикрыв двери. Мимо нас действительно не проскочишь. В недрах скрытого во тьме помещения Цветлан что-то шёпотом объяснял, а Кастет молча копошился у дверей. Раздался негромкий щелчок. Кажется, дверь кабинета руководителя агентства всё-таки поддалась природному обаянию директора завода.
В этот же момент у меня перехватило дыхание, горло сжало. В окружающем меня магическом поле происходило очень сильное энергетическое возмущение.
И нет, это никак не было связано с проникновением в кабинет руководителя конторы. Это чистой воды закон подлости. Происходил прорыв, как в тот день, точнее вечер, когда я оказался в Кустовом впервые. И это происходит в максимально неудачное время для нас.
Я потрогал Шило. Как артефакт, то есть вещь чрезвычайно чувствительная к магии, он значительно потяжелел и стал ощутимо более холодным. Прямо-таки обжигающе-холодным.
Мы с Валероном переглянулись. Как человек с большим жизненным опытом, а в компании Кастета этот здоровяк казался мне самым старшим и многоопытным, он без всяких слов сразу всё понял.
Мы отступили на шаг в глубину офиса, но дверь, напротив, приветственно распахнули.
— Что там у вас? — шёпотом спросил Кастет в тревожной тишине.
— Прорыв.
— Мля!
— Но вы там доделывайте дела, второго шанса не будет. Мы тут прикроем, — хмуро пробурчал Валерон и, вцепившись в стол, стал сооружать из него баррикаду для защиты от монстров таким образом, чтобы стол перегораживал открытый проём двери.
Большие, мутноватые от пыли окна делали идею защиты в помещении практически невозможной к реализации. К тому же, где сейчас происходит прорыв, и кто может прибежать на запах свежего мяса, никогда не известно.
С другой стороны, если монстры нас засекут, то попрут напрямую, через дверь. Стол их немного притормозит. Так что запирать дверь мы не стали, иначе было бы не понятно, из какого окна (а их было целых пять) ожидать «вторжения».
Валерон достал откуда-то из недр пиджака обрез, отчего я присвистнул. Всё же обычно никто так же, как я, то есть «скрытно», оружие в этом мире не носит.
Валерон стал справа от меня, на мне была левая сторона помещения и «сектор обстрела».
Со мной был верный кольт и Шило, которое я перехватил левой рукой. Проверил что магазин полон, семь зарядов.
Хуже всего было то, что улица у нас тихая, не центральная, казаков и полиции тут не водится, что удобно для наших криминальных дел, зато и от монстров они не защитят.
— Идут, — одними губами произнёс Валерон и беззвучно поставил перед собой стул, о который опёрся для более удобной стрельбы. Я размял кисти.
Действительно, по улице брёл, вальяжно цокая когтями, не самых маленьких размеров монстр, напоминающий раскормленную гиену, только, конечно, с большим количеством зубов. При движении он изредка останавливался и принюхивался, не брезгуя, впрочем использовать и другие органы чувств. По крайней мере, локаторы его огромных ушей периодически крутились из стороны в сторону. И хотя он двигался не прямо к нам, а просто по улице, никаких
