Шрифт:
Закладка:
Отшатнувшись, я прижалась боком к Рею. От него шел гневный драконий жар, но меня он успокаивал, давал защиту, поэтому я закрыла глаза, отключая в голове страшный шепот Клависа.
— Внесите вещь!
От окрика я резко открыла глаза и выпрямилась.
— Скоро все закончится, — Рейнхард поднес мою руку, все еще уютно лежащую в его руке, и поцеловал, глядя в глаза.
В комнату вошел престарелый драконир, держа на вытянутых руках золотой поднос, на котором искрилась давешняя заколка. Он осторожно выложил поднос на стол, демонстративно извлек из футляра тонкие щипчики и поднял над головой, словно фокусник на театральных подмостках, а после каким-то немыслимо быстрым, резким движением вонзил их в камень заколки. А когда извлек, в щипчиках сидел темный продолговатый сгусток, судорожно извивающийся на свету.
Женская половина присутствующих дружно ахнула, а мать Рея с интересом наклонилась ближе, рассматривая сгусток в лорнет.
Рейнхард хотел меня удержать, но я вырвалась и подбежала к столу.
Сороконожка.
В щипчиках корчилась плоская, усеянная тысячей лапок, тварь, похожая на крошечный черный коврик.
— Клео!
Рейнхард дернул меня назад, закрывая мне глаза ладонью, но было поздно. Я увидела. Тошнота подкатила к самому горлу. Резко сбросила его руку и с удивительной для себя скоростью подпрыгнула к Клавису, схватила за отвороты рубахи, словно пытаясь встряхнуть. Сил у меня не хватало, поэтому я просто раскачивалась вместе с воротом рубахи, а Клавис даже не шелохнулся.
— Ты?! Ты засунул в меня это?! Я ненавижу сороконожек! Ненавижу тебя и сороконожек! Зачем? Зачем? За…
Чьи-то теплые руки мягко оторвали меня от Клависа и знакомый запах, просто ассоциирующийся с надежностью и домом, окутал меня.
— Хочешь дам тебе меч? — спросил Теофас. — Я дозволяю тебе получить возмездие своими руками.
Они не понимали. Я не хотела возмездия, я хотела понять, добраться до сути, первопричины поступка. Чтобы жить, я должна была знать.
Клавис несколько секунд пустыми глазами смотрел на сороконожку, а после пожал плечами. Короткая неприятная усмешка на секунду коснулась его губ.
— Я эту сороконожку вижу впервые в жизни, милая Клео, впрочем, у меня было много экспериментов, в том числе и с сороконожками. Они крупнее пауков и магии в них можно положить больше. Живут, правда, мало…
Клавис говорил, а я слушала, как завороженная.
Все это время, у меня в волосах жила эта маленькая сороконожка, транслируя мне правильные эмоции. Согласно учебнику магических основ, владельцу артефакта достаточно для включения дать ему код. Прикосновение или слово, или звук. Ходили слухи о метком стрелке из Ленхарда, который активировал свои артефакты посвистом. Но, возможно, это были слухи, потому что кто даст обычному стрелку сразу несколько темных артефактов? Они все наперечет.
— Действительно, зачем? Зачем надо было проделывать такое с Клео? — Рейнхард задумчиво и странно смотрел на Клависа. — Ты мог просто вернуть ее в мой дом, как мы договаривались изначально.
— Нам тоже любопытно, — Теофас, облокотившись на подлокотник, задумчиво постукивал пальцем по губам. В глубине его глаз метался красный огонек. — Говори нам, а не то мы надавим кровной клятвой.
— Ваше Высочество, угрозы клятвой противозаконны, — чуть не плача, отозвался один из советников за плечом.
Советник побледнел, а Рейнхард напрягся, через тонкий корсет я чувствовала, как закаменели его руки. Прижалась к нему сильнее, словно пытаясь передать немного тепла.
— Не стоит, Ваше Высочество, у нас есть свидетель, готовый подтвердить под присягой применение артефакта, — сказал он тихо. — Не стоит активировать клятву.
Рейнхард подтолкнул меня к креслу, а сам осторожно положил руку на плечо Теофасу, словно передавая часть своего терпения или силы. Лицо принца словно расслабилось, из черт ушло невидимое напряжение, и он кивнул.
— Зови.
К моему удивлению, в кабинет вошла вейра Марите. Даже в таких печальных обстоятельствах, она была хороша. Зрелая, почти трагичная красота, со вкусом подобранный наряд без излишеств, от нее веяло викторианским достоинством и смирением, кинув на меня разящий взгляд, она прошла к свободному креслу у обратного торца стола, кивнув по пути нескольким вейрам. Кажется, она многих здесь знала.
— Вейра Марите готова пролить свет на происходящее?
Мать Рейнхарда перевела лорнет на вейру Тарвиш, и та обречено подняла взгляд на Клависа.
— Прости, сын, они все равно об этом узнают, раньше или позже… — Клавис ответил ей полным злобы взглядом.
Я не узнавала его. Впрочем, знала ли я его хоть когда-нибудь?
— Все случилось, когда этот… — вейра Марите, не в силах удержать гордыню, пренебрежительно кивнула в сторону Рея. — Так называемый Серебряный ант вернулся в столицу, перебаламутил общество, заронил в императорскую голову недостойные мысли… Права! Антам! Анты есть собственность семьи, у них есть право следовать приказам главы, у них нет права расхаживать по балам, преломляя хлеб с императорскими отпрысками!
От внешнего лоска вейры ничего не осталось. Передо мной была крикливая торговка рыбой из детского фильма, до краев налитая ненавистью. Причем глупой какой-то ненавистью. Идеологической.
— Но дело не в этом, — вдруг сказала она совершенно спокойно, обводя высокомерным взглядом присутствующих. — Совсем не в этом.
24. Драконий суд. Часть 2
Дело было в том, что Клавис, считавшийся первым мечом юного инфанта, оказался вторым.
У семьи Тарвиш еще оставалась надежда на здравомыслие молодого Теофаса, золотоволосого, золотоглазого, вспыльчивого, с мечом, рождающим огонь и молнии. Полностью противоположного замкнутому и черному, как ворона, Винзо из побочной ветви. Но эти надежды не оправдались.
— Возьму его, пусть поучит меня своему фехтованию, а кто там первый, кто второй, мне без разницы. Пусть ант будет первым, уж больно скор он в драке, — глаза инфанта влюбленно блестели, оценивая бой между Серебрянным антом и десятком императорских стражей.
К тому моменту стража красиво разметалась по плацу и постанывала, и говорить о преувеличенной славе Рейнхарда было опасно. Молодой наследник не любил прямую ложь и славился жестким нравом.
Наверное, тогда черные думы и заполнили голову вейра Клависа Тарвиш, нир Криоль. Он не был глуп, он любил охотиться, умел выжидать. Ему не составило труда добиться дружбы от замкнутого Рейнхарда, которого невольно сторонились склонные к зависти драконы. Немного дружелюбия, немного старых военных шуток, немного информации от влюбленной птички Айры, и Рейнхард расслабился в его обществе, потеплел. Даже сам того не понимая, он доверился.
Было уморительно наблюдать, как иногда старина Рей встряхивался посередине пьянки, пытаясь вернуть себе контроль, настороженность, природный нюх, который не единожды спасал ему жизнь. Но стоило Клавису хлопнуть его по плечу, тот расслаблялся снова. Ну
