Продолжение войны с Гданьском

Исполнились обещания Стефана Батория, который в своем письме о необходимости создать придворное войско, утверждал, что не будет щадить его в боях, предоставляя ему, таким образом, шанс выслужиться перед королем. Благодаря этому рыцарству была облегчена дорога к почестям и наградам[623].

Несмотря на то что потери горожан и нанятого ими войска были огромными, а мораль после битвы достигла дна, Гданьск не сложил оружия. Промедление королевской армии позволило городу прийти в себя после сокрушительного поражения и нанять новых солдат. 2 июня в Гданьск прибыли 873 пехотинца из германских княжеств; это позволило создать из них – вместе с нанятыми ранее солдатами – шесть рот пехоты и одну роту кавалерии. В свою очередь 2 июня из Нидерландов приплыли шотландцы, которые составили ядро шестиротного полка, командование над которым принял Вильям Стюарт. Из уцелевших после битвы горожан были сформированы еще 10 рот. Всего, таким образом, Гданьск мог выставить около 10 тысяч человек. Между тем королевское войско в середине июня 1577 года, не считая свободной челяди, насчитывало едва 3,5 тысячи солдат. На битву в открытом поле этого количества хватило бы с избытком, но было недостаточно для взятия штурмом хорошо защищенного города (стены и водные преграды). А что еще хуже, эти слабые силы были разделены на две части. Одна из них должна была обстреливать Гданьск, другая – занять так называемую Лятарню, гданьскую крепость в устье Вислы со стороны моря, которая контролировала движение по реке, защищала сам город и порт. У кого в руках была Лятарня, тот мог заблокировать и морскую торговлю, и прибытие в город подкреплений морским путем. Так что эта цель была весьма заманчивой.

Захват Лятарни был поручен пуцкому старосте Эрнесту Вейеру, под команду которого были переданы 1400 солдат (в основном немецкие пехотинцы) и большая часть (14 из 22) орудий. Вейер расположил лагерь на западном берегу Вислы, построил батареи для орудий и начал обстреливать Лятарню через реку. От королевских войск, стоявших под Гданьском, его отделяли примерно 7 километров.

Военные действия, прерванные двенадцатинедельным перемирием, во время которого продолжались переговоры с городом, шли вяло. Обстрел и Гданьска и Лятарни не приносил ожидаемых результатов. В конце концов горожане пошли в наступление.

Бои под Лятарней 3 июля 1577 года

Вечером 2 июля жители Гданьска посадили на корабли 1180 пехотинцев. Это были немцы – 850 солдат, разделенных на три роты под командованием капитанов: Клауса Унгера, Ганса Фаренсбека и Кшиштофа Ранзау, а также шотландцы – 330 солдат в трех ротах под общим командованием Мюррея. Незаметно для королевских солдат гданьское войско проплыло поблизости войск Вейера и совершило ночной десант, затем разделилось на две части. Одна группа двинулась в сторону орудий, другая – в направлении лагеря Вейера. 15 июля король Стефан Баторий писал польским сенаторам: «3 июля халатность немецких наемников Вейера, стоявших на страже под Лятарней, стала причиной того, что неприятель неожиданно напал на его лагерь перед рассветом. Немцы [Вейера] не выдержали атаки; поляки, которых там было 150 человек, давали отпор, но, увидев, что немцы их бросили, также были выбиты, несмотря на все старания Вейера, который, как отважный солдат, подвергал себя самым большим опасностям, чтобы остановить отступающих. Воспользовавшись паникой, солдаты Гданьска сразу же выбросили в море несколько орудий, из которых наши стреляли по Лятарне»[624].

Казалось, что это окончательное поражение. Была потеряна целая батарея орудий. Три самые большие пушки потоплены в Висле. Одна из пушек заклепана. Остальные орудия забрали на корабли. Практически вся королевская пехота или сдалась, или обратилась в бегство. Защищались только немногочисленные поляки. Однако в это время Вейер послал в королевский лагерь за помощью. На выручку прибыл Казановский: «Между тем спешно с подкреплением прискакал Мартин Казановский с гусарами, увидев которых неприятель начал поспешно отступать. В этой спешке один из их кораблей, перегруженный убегавшими, затонул»[625].

Стоконная гусарская рота вынудила к отступлению примерно в 12 раз более многочисленную победоносную немецко-шотландскую пехоту! Без сомнения, это был огромный успех гусар, которые в очередной раз доказали, что если только позволяют условия местности – открытое поле, а не обороняющийся из-за укрытий противник, – нет такой силы, которая может их остановить.

Соотношение потерь в этот день не было, однако, благоприятным для поляков. Благодаря успеху гданьского войска, которого горожане добились до появления на поле боя роты Казановского, потери поляков «доходили до ста человек, неприятель потерял столько же»[626]. Вмешательство Казановского, хоть и весьма эффектное, всего лишь спасло войско Вейера от позорного поражения.

Война с Гданьском продолжалась еще несколько месяцев. В конце концов в декабре 1577 года неприступный город покорился королю. Гданьск признал Стефана Батория своим монархом, присягнул на верность, распустил наемное войско, заплатил налоги и выплатил крупную сумму денег – 200 тысяч злотых. Баторий освободился от нежеланной войны, чтобы сконцентрироваться на новой – против Москвы. Именно в этой войне гусарская хоругвь Мартина Казановского снова покрыла себя славой.

Могилев 27 июня 1581 года

1581 год прославился очередным – уже третьим – походом войск Стефана Батория против Великого княжества Московского[627]. Два предыдущих похода закончились полным успехом. Был возвращен Полоцк (утраченный в 1563 году) и захвачены Великие Луки. Третий поход был направлен против Пскова. Однако прежде чем в конце августа армия Речи Посполитой подошла к этому городу, в июне неприятельское войско вторглось в Литву. По мнению Марковского, поручника гусарской роты Мартина Казановского, то есть командующего, который сражался с ним у ворот Могилева, оно насчитывало 30 тысяч человек[628]. Неприятельское войско, хоть и многочисленное, было, однако, весьма неважного качества. Практически целиком оно состояло из татарской, казацкой и московской кавалерии. 25 июня противник переправился через Днепр, а 27 июня уже стоял под стенами Могилева.

Во вторник 27 июня московская армия ударила по предместьям Могилева, сожгла их, после чего пыталась поджечь деревянно-земляные укрепления города. Жители города отчаянно защищались, отстреливаясь от неприятеля. Но их действий было бы недостаточно, если бы им на подмогу не пришла сперва гусария (рота Мартина Казановского, насчитывавшая согласно штатной численности 200 лошадей), а семь часов спустя – легкая кавалерия (пятигорская рота Темрука Шимковича, в которой по штату было 164 лошади, а также казацкая рота Кшиштофа Радзивилла под командованием Халибека, с 150 конями). Спустя более десяти дней после битвы ксендз Ян Петровский, ссылаясь на Марковского, писал: «Сегодня оттуда приехал Марковский, поручник