— И ничего, — Каин сел напротив. — Никто не сталкивался с берсерками уже сотни лет.

Лена задумалась. По идее, Каин должен был ухватиться за эту возможность. Она помнила, как он всегда загорался, открыв что-то новое. Что-то тайное, о чём большинство даже не догадывается. Ей это казалось мальчишеством, ведь тогда она не знала, что все маги такие.

Но в этот раз Каин не проявил интереса, или сделал вид, что не проявил. Он пустился в объяснения только потому, что она настояла. «Мол, есть дела поважнее? — мысленно спросила себя Лена. — Или тут другая причина? Я опять чего-то не понимаю?»

— Лист бумаги найдётся? — Каин резко сменил тему. — И карандаш.

— Конечно, — Лена встряхнулась и сбегала в гостиную. Вернулась через полминуты.

Мистик не взял протянутый карандаш, а из пачки офисной бумаги аккуратно достал один листок и положил перед собой.

— Садись, — он взглядом указал ей на стул. Когда Лена села, Каин подвинул к ней листок. — Знаешь, что такое автописьмо?

— Вроде слышала, — девушка почесала бровь. — Это когда ни о чём не думаешь, а рука сама пишет.

— Примерно так, — Каин достал смартфон. — У тебя уже есть опыт направленного транса, поэтому должно получиться. Я сейчас включу музыку, а ты закрой глаза и просто слушай.

Лена уже собиралась задать кучу встречных вопросов, но замерла с приоткрытым ртом, натолкнувшись на его взгляд, как на ледяную стену. Из динамиков смартфона полилась тихая мелодия с шорохом прибоя на фоне.

— Закрой глаза и просто слушай, — повторил он.

Лена зажмурилась, глубоко вздохнула и подумала о том, что чайник уже закипел.

— Не вспоминай фонтан, — прошептал Каин. Слова прозвучали так, будто он стоит у неё за спиной.

Разумеется, после этих слов она сразу вспомнила чёртов фонтан! И чем сильнее старалась выкинуть его из головы, тем детальнее становился образ. В какой-то момент девушка поняла, что видит каждую трещинку на чаше, каждый скол на вазе, даже капли на трубе, по которой подавалась вода. Она мысленно приблизила картинку и заглянула в чашу.

— Теперь рисуй, — шепнул Каин. Или это был порыв ветра? Накат волны на песок?..

Не открывая глаз, девушка стала водить карандашом по бумаге. Она не старалась в точности воспроизвести то, что видела. Лена просто штриховала лист, поддавшись спонтанному порыву. Она штриховала всё быстрее, всё мельче, не отрывая мысленного взгляда от поверхности воды, под которой блестели монеты.

Вспышкой пришло воспоминание про Дика.

Ещё одна вспышка — и она превращает лицо Вани в кровавое месиво.

Мир вокруг подёрнулся алой пеленой. Девочка ничего не видит, ничего слышит. Просто бьёт. Убивает…

С треском карандаш в руке Лены сломался и больно уколол ей палец. Она ойкнула, открыв глаза. Каин выключил музыку.

Отдышавшись, девушка перевела взгляд на лист бумаги. Его покрывали плотные штрихи, даже скатерти досталось. Но каким-то образом карандаш не коснулся пяти точек — они ярко выделились нетронутой белизной на грифельном фоне. Лена поняла, что именно так на дне фонтана лежали монеты.

Она наклонила голову, изучая в рисунок. Каин тоже смотрел на него.

— Созвездие, — произнесли они одновременно.

— Только я не знаю, как оно называется, — смущённо добавила Лена.

— Кассиопея, — пояснил Каин. — Его легко узнать.

«Тебе то уж точно», — она очень хотела сказать это вслух.

Каин положил смартфон перед собой. Нагуглил созвездие Кассиопеи и в редакторе спроецировал его на карту. Нижней точкой выбрал Брянск, верхней — Москву.

— Одна возле Ступино, другая под Калугой, — Лена встала за плечом Каина, чтобы лучше рассмотреть карту. — А нижняя где-то… над Болховом. Что всё это значит?

Мистик не ответил. Он сделал скриншот экрана, потом максимально укрупнил картинку и скопировал координаты точек. Всё это он отправил через Телеграм на неподписанный номер.

— Александру? — догадалась Лена.

— Александру, — кивнул Каин. — Мы договорились работать вместе и нужно держать слово. К тому же…

— Да я поняла, — девушка усмехнулась. — Держи врагов близко, а друзей ещё ближе.

Мистик полез в рюкзак. Извлёк бумажную карту и расстелил, заняв почти весь стол. Делая кофе себе и ему, Лена поглядывала через плечо. В центре карты располагалась Брянская область, на периферии — прилежащие регионы.

Следом Каин достал из рюкзака спички, свечу, небольшую ступку, чёрный камень и шнурок. Затем на столе появились три прозрачных пакетика. Лена присмотрелась — в первом пакетике лежал тёмный локон, во втором вроде бы ресничка, в третьем — огрызок ногтя. Девушка скривилась. Едва она открыла рот, чтобы задать вопрос, ответ сам собой возник в её голове. Поэтому она спросила другое.

— Как ты это достал? — Лена уселась рядом.

— У Лёхи много талантов, — Каин высыпал в ступку что-то, напоминающее курительный табак. — Он не терял времени, пока мы вчера сидели у костра.

Лена сразу вспомнила, что каббалист постоянно куда-то уходил. Она то по наивности думала, что пиво даёт о себе знать!

Каин аккуратно достал волос из первого пакетика и бросил в ступку. Поджог. «Табак» вспыхнул словно облитый бензином, но тут же погас. Лена скривилась от резкого травянистого запаха.

Пока из ступки поднимался лёгкий дымок, Каин сжал в кулаке чёрный камень, который оказался вовсе не таким прочным, как подумалось Лене. Ну, или её бывший муж стал чертовски силён за минувшие годы. Камень в его руке разломился на три продолговатых куска. Мистик привязал один из них к шнурку и извалял в ступке. Потом вытянул руку над картой — камень свободно повис на шнурке.

Лена прикусила язык, понимая, что сейчас лучше ничего не спрашивать, всё равно не ответит. Она молча наблюдала, как мужчина водит рукой над картой и в какой-то момент камень на шнурке дрогнул. Застыв над Сельцо, он начал описываться круги.

Мистик повторил те же действия с ресничкой и ногтем. Каждый раз он просил Лену вымыть содержимое ступки проточной водой и хорошо ополоснуть её.

Осколок камня, вымазанный в пепле с ресничкой, начал вращаться над Брянском. Реакцию третьего осколка пришлось ждать дольше — он проявил себя на север от Калуги, почти под Обнинском.

После этого Каин сам вымыл ступку и быстро собрал свои вещи. Лена всего пару раз отхлебнула кофе, а стол уже опустел. Девушка протянула мистику его кружку.

— Остыл, наверное, —