Восемь секунд прошли.

«За восемь минут мы кровь из носу должны добраться до цеха, – твердо решил Лоцман, – и будь все трижды проклято».

Через семь минут корпус слева закончился. Ощущение замкнутого пространства тут же пропало.

Сталкеры справились.

Заросший бурьяном пустырь, боксы-скорлупки, разномастные контейнеры, штабеля деревянного бруса и металлопрокатных изделий – все проплыло мимо в туманной дымке.

Лоцман и Зубр очутились под окнами здания.

– Ну вот, борода козлиная, опять я тебе жизнь спас, – оглянувшись на пройденный путь, буркнул в никуда здоровяк.

Он смерил Лоцмана презрительным взглядом.

– Ты потрошишь честных ходоков, а я тебе жизнь спасаю. Охренительно просто. Меня всего просто корежит от этих мыслей. Еле сдерживаюсь, чтоб не вломить тебе.

Лоцман отвернулся. В душе сталкера кипела буря противоречивых чувств. Желание сопротивляться сменялось желанием все бросить и пустить на самотек.

– Сфотай для карты этот коридор аттракционов. Глядишь, пару монет за инфу от торговцев перехватим, – специально, назло здоровяку, ушел от ответа он. – Все прибыток.

Зубр не ожидал такого ответа, но взрыва эмоций и рукоприкладства, которых ожидал Лоцман, не последовало.

Хотя он прямо спиной чувствовал прожигающий насквозь взгляд здоровяка и почему-то не сомневался, что по окончанию ходки жить ему останется максимум два-три дня. Пока его не доставят в Колизей – этакий своеобразный сталкерский суд. А что? Будет, как гладиатор, сражаться со зверьем, другими изгоями или с жадными до денег охотниками. Пока его кто-нибудь, в конце концов, не порешит. Месть и зрелище в одном флаконе.

Вариантов протянуть подольше было немного – либо сдаваться военным, либо уходить к «каменщикам».

Лоцман вдруг осознал, что устал думать о мрачных перспективах. Проблемы следовало решать по мере их поступления и не загадывать так далеко.

Ближайшая задача – добраться до Черного схрона и…

Сбежать от Зубра. Если такое вообще возможно осуществить. А потом…

– Так мы идем дальше или ускорения придать? – преисполненный раздражением, Зубр толкнул прикладом стоящего к нему спиной Лоцмана.

– Пошли, – с безразличием в голосе произнес тот и побрел вдоль здания.

Сталкеры держались строго параллельно трассе из чугунных труб тепло- и водоснабжения цеха и медленно приближались к технологической эстакаде с контрольно-измерительным оборудованием и громадными регулировочными вентилями.

Добравшись до места, Онисим, с позволения Зубра, поднялся по бетонным ступенькам на обслуживающую площадку и осмотрелся. В мыслях он вновь возвратился к тому прошлому преследованию, когда он, Лоцман, был охотником, а не так, как сейчас, – дичью. Тогда Шустрик спасал свою жизнь, и это у него практически получилось. Сейчас этой же дорогой Лоцман шел на собственную казнь.

Поглядывая на окна корпуса и переплетения труб, он слышал тихое дыхание Зубра и прямо кожей чувствовал сверлящий взгляд бывшего напарника. Некоторые окна были разбиты. Но, к горькому сожалению Лоцмана, окна располагались слишком высоко, чтобы дать хоть мизерный шанс на бегство.

Навалившись на ржавые перила эстакады, Лоцман представил, как он в отчаянном броске прыгает в оконный проем и скрывается от Зубра. А если тот кинется следом, у него будет время схватить автомат и пристрелить гада, как бешеного пса…

Да.

Лоцман оттолкнулся от перил и прикоснулся к шероховатой стене здания цеха.

Есть же решение проблемы. Надо просто убить Зубра. Взять еще один грех на душу. Зато все будет как прежде. Он будет собирать артефакты, подзаработает деньжат и свалит из Зоны, оставив гирлянды трупов болтаться здесь. Зона, она же бездонная прорва – все проглотит, не подавится.

Только вот окна слишком высоко…

– Эй, крысятина, хватит на окна пялиться! – рявкнул потерявший терпение Зубр, который отлично понимал, о чем сейчас может думать бывший напарник. – Рыпнись только! Ей-богу, я тебя сейчас пинками вперед погоню, достал ты…

Рев разъяренного прыгуна заставил здоровяка на полуслове оборвать ругань и схватиться за оружие.

Из разбитого окна фабричного цеха, того самого, глядя на которое Лоцман грезил о побеге, сиганул прыгун!

Взвившись вверх, словно тугая пружина, мутант пролетел несколько метров над пустырем и приземлился около груды старых автомобильных покрышек. При соприкосновении с землей прыгун совершил кувырок и исчез за наваленным хламом.

Его появление и исчезновение произошли так быстро, что сталкеры даже не успели толком среагировать – Лоцман стоял как вкопанный с открытым ртом, выдернутый из потока собственных мыслей, а Зубр лишь успел присесть и нацелить автомат на кучу покрышек, за которыми исчез прыгун.

Оправившись от шока, здоровяк убрал автомат за спину.

– Это же тот прыгун-мартышка. Все-таки увязался за нами, – сказал он, доставая кастет. – Стрелять не будем, воендосы рядом. Если прыгнет на нас, я его так порву.

Приладив кастет на левый кулак, а в правую руку взяв нож, Зубр подытожил:

– Тушка у него человеческая – значит, хрупкая.

Лоцман, уже рефлекторно положивший руку на цевье и ждущий, что Зубр бросит ему магазин в случае возвращения монстра, услышав слова здоровяка, медленно убрал ладонь от автомата. Мужчине страшно хотелось залезть в подсумок, но он прекрасно понимал, что, пока будет доставать магазин, Зубр успеет пристрелить его в два счета.

Только бегство, только в спину. Не иначе.

Здоровяк не спускал с него глаз.

Прыгун больше не появлялся. То ли залег, то ли посчитал нападение на двух врагов опасным. Возможно, понимал, что раз добыча не спасается бегством, значит, может дать отпор.

– Ушел, – сделал вывод Зубр после десяти минут напряженного ожидания. – Ушел, падла. Не по зубам мы ему. Ночи будет ждать, сволочь.

Лоцман промолчал.

До края производственной зоны комплекса сталкеры добрались без происшествий, благополучно миновав кучи индустриального хлама и нагромождения разнообразной тары – контейнеров, ящиков, бочек. Причем Лоцман заметил, что Зубр стал чаще отдавать ему указания – где притормозить, где свернуть, как лучше пробраться. Не то чтобы каждый раз, но в тех случаях, когда Лоцман долго топтался на месте, примериваясь, как лучше пройти подозрительный участок, здоровяк говорил, что делать, приправляя реплики матерным словом.

«Совсем нервы расшатались, – подумал Лоцман, влезая на выложенное из кирпича ограждение. – Горилла уже шустрее меня стал аномалии подмечать».

На заборе, присев на верхушку опорного столба, сталкер в бинокль осмотрел раскинувшееся впереди болото и котловину пересохшего Черного озера. Мобильный лагерь ученых, что находился на окраине Стечанки, то возникал, то пропадал в курящемся мареве. Лоцман позволил себе недолго задержать взгляд на тычинках обзорных вышек и кружках спутниковых тарелок, торчащих возле бункера, наблюдая за копошащимися там людьми. Лес на горизонте дрожал, словно мираж в пустыне. Небо как было, так и осталось – все в сплошных тучах.

Лоцман посмотрел направо. Там, за фильтрационными