резко подняла на него взгляд, что парень не успел спрятаться за стеной угрюмости. И вопроса он не ожидал: смутился так, что оборона посыпалась.

– Рэйвенс, вот какого гхарра? – тряхнул он головой, и нос визионика завесило серебристыми прядями.

– Почему все ждут последнего момента, чтобы сказать важное? – прошипела я раздраженно. – Признаться в чем-то, извиниться? Просто прижать к груди, обнажив чувства? Нет, я серьезно!

– Да что за каэра тебя покусала? – парень передернул плечами и отвернулся к стенке.

– Вот надо, чтобы сначала покусала, да? Чтобы мир затрясло нависшей угрозой, чтобы демон на рога поднял…

Я, конечно, не на Анхеля злилась, а на мать, за столько лет не нашедшую времени объясниться. Но поток был неуправляемым. Куда прорвало, туда прорвало.

– Завязывай, – потребовал парень, мрачнея с каждым мгновением.

– Ты просто боишься.

– Думаешь, я трус? – зло усмехнулся визионик. – Думаешь, боюсь, что она меня оттолкнет и пошлет пешей дорогой в черную бездну?

– Ты оттолкнул первый, я знаю, – покивала я упрямо. – В серватории есть проекция. Довольно милая, но неправдоподобная.

– Я в курсе. Бываю там иногда, – промычал он.

– Вы с Риз на ней еще с зелеными эмблемами. И улыбаетесь. А потом ты испугался, верно? – сыпала я обвинениями. – Что однажды увидишь в визионе розоволосую «фею», а не славную гхарру. Риз будто бы уже умерла у тебя на руках, и ты боишься потерять ее снова. Ведь тогда будет намного больнее, чем в горах Шах-Грина?

– Не твоего ума, Рэйвенс, что и кто…

– Вот только это чушь! Ты уже потерял ее. Из-за своего страха потери, – припечатала сердито. – Твои визионы правдивы лишь отчасти. Это полуправда. Не истина и не ложь. Что-то, чего не случилось… и не факт, что случится. А правда – она вот тут. Реальная. Не иллюзорная, а настоящая, теплая, пушистая…

– Розовая, – фыркнул Анхель и поднял руки, принимая поражение.

– Временами и розовая, да, – пихнула его в плечо. – И вкусная. И пахнет так, что закачаешься.

– Я бы многое отдал, чтобы узнать, какого вкуса ее губы, – парень стукнулся затылком о стену больничного коридора и закатил глаза. – Нет, вру… Я знаю. Пробовал однажды, помню до сих пор. Что-то шелковое, цветочное, сладкое…

– Так, хватит.

– Ягоды и лепестки, нектар и терпкость молодого добба…

– Знаешь, я переживу без подробностей, – осекла Анхеля и заглянула в кабинет Угля.

Со вздохом облегчения я увидела, что целитель уже сварил чудо-снадобье из красного порошка. И готов провести смертельный эксперимент на живом маге-слуховике, избавив нас от неловкого разговора.

***

Сиг Угль вливал красный эликсир в рот Геры крошечными порциями. Отслеживал каждое изменение: дернувшееся облысевшее ухо, моргнувшее веко, скривившиеся губы…

Наконец «спящая красавица» приоткрыла глаза и поморщилась. Так, будто в помещении было ужасно шумно, хотя никто из нас не произнес ни слова.

– Дивный старый мир, – прохрипела она, ерзая по подушке. – Зачем так кричать?

– Разве кто-то шумит? – я уселась рядом с ней на кушетку.

– Лорд Келси орет на охранника серватория, – Гера поморщилась, как от яркой вспышки. – Оборудование пропало, экспедиция сорвана… Ему нужна какая-то чешуйка… для спасения ангела…

– Ваш бы дар да в мирное русло, – повздыхал целитель и отошел от койки. – Столько б пользы принесло…

– Фарги долго не живут, – усмехнулась Гера, равнодушно оглядывая больничный интерьер.

Голубые разводы стремительно исчезали с ее бледного лица, но шерсти на ушках понадобится много времени, чтобы вновь отрасти.

– За что тебя пытались убить? – я наклонилась к голубой подушке. От больничного белья сильно пахло травами и зельями.

– Услышала что-то, увидела что-то… и сделала выводы, – усмехнулась Гера.

– Ты узнала про Мойси? – я навострила свои уши, ничем не примечательные.

– И про подружку Горди… – она широко зевнула.

– Медвежонок?

– Дурацкое прозвище, да? Это женщина, и есть в ней что-то странное. Я слышала, как Горди говорил о ней с лордом Келси, – Гера с трудом подняла руку и почесала взмокший лоб. – Профессор сказал, что она не оставляет магический след. А это верное доказательство… чего-то.

– Нет следа? – удивленно обернулся к нам Угль. – Но это невозможно.

– Однако его нет, – пострадавшая подняла брови. – Значит, возможно?

– Только если это человек без искры, – деловито отозвался целитель, постукивая приборами. – Но, сами понимаете, цефеюшки мои несносные: на Сеймуре искра есть даже в анмагах. Даже в тех, кто утратил связь со своим даром. И они оставляют след.

Да, об этом любой знает: магия есть в каждом сеймурчанине. Наш мир пронизан энергией, она питает все и всех. Даже слабых и хворых, даже учеников со стартовыми голубыми эмблемами…

– Но что… что если… Анхель, твой визион! Тот, последний! – я тряхнула парня за серую рубашку и перехватила ошалевший взгляд. – Вот здесь, в палате.

Я будто снова увидела бело-голубую лужицу на полу и ссыпавшийся в нее красный порошок. Погрузилась в чужое видение, в котором Мойси говорил с неявной тенью. Что это за магия такая, что скрывает лицо даже от визиоников?

– Ты о чем, Иви? – Анхель почесал затылок и немного взбодрился.

– Тень. Второго мага не было видно! Только темный силуэт, как будто…

– Как будто в нем нет искры, – задумчиво договорил Анхель. – Но я бы увидел анмага, утратившего связь с резервом…

– Значит, это не анмаг, – я резво вскочила с кушетки, еще не решив, куда побегу. К Чейзу, к Радьярду? – Я знаю только один мир, где магии нет совсем. Никаких искр. Пусто. Зато у них о-о-очень богатая фантазия!

– Стой! – окрикнула меня Гера.

– Мм?

– В моей комнате. Под кроватью, у изголовья. Ножка та, что у стены, – прохрипела девушка, с трудом приподнимаясь на локтях.

– И что там?

– Слуховой кристалл. Я записала кое-какой разговор, думаю, он имеет значение, – она зажмурилась от боли и рухнула обратно на больничную подушку. Сжала руками голову, разрываемую чужими возгласами, которых мы не могли услышать. – Найди и сунь в ухо, твоя искра сама его активирует.

– Я бы предпочла более традиционный способ…

– Не бойся, мозгоклюйка, шерсть не отрастет.

***

Было бы куда проще, если бы Гера прямо в палате рассказала об услышанном, а не гоняла меня поздним вечером в пустую спальню. Но девушка наотрез отказалась. Может, мучилась головными болями после пробуждения, а может, не хотела лишних свидетелей.

Слуховой кристалл, слуховой кристалл… Его могло здесь уже не быть. Стражи во главе с Радьярдом перерыли комнату от пола до потолка. Сколько шансов, что не заглянули под ножку кровати?

Рукава чужого плаща раскатались, закрыв кончики пальцев, ткань некомфортно свисала с плеч, подол волочился за мной по полу… Бедствие! Добравшись до нужной комнаты «крыла фей», я вошла внутрь и скинула кошмарное одеяние.

Опустилась на колени, всунулась под кровать по пояс. Гера будто только того и желала, что поставить меня в смущающую позу!

– Иви? – голос Риз раздался так внезапно, что я стукнулась головой о деревянную перекладину и негромко взвыла. – Ты нашлась?

– Нашла-а-ась, – высунулась я наружу и виновато похлопала на «фею» ресницами. – Прости, что прогуляла парные тесты.

Подруга мялась в проеме, не решаясь ступить