Шрифт:
Закладка:
Мрак и Тоден воодушевленно приняли слова бывалого хельмгольдца, отчего лица их просветлели. Оба желали лишний раз помахать оружием.
— Прекрасно сказано, — улыбнулся Мрак. — Устроим тощему козлу кровавую баню.
— Нет, — возразил Юлиус, отчего лица северян исказила недовольная гримаса.
— Оставшись здесь, мы подвергаем Хьюго опасности, — говорил тропарь. — Это полное безрассудство.
— Уж не ты ли совсем недавно охотился за этим подонком вместе с Хьюго? — спросил сурово Якуб. — Тогда это не считалось безрассудством?
— Мы решили, что пойдем к казне в Шлиссен, — возражал Юлиус. — Сны Хьюго ведут нас по этому пути.
— Как видишь, сны Хьюго подобно ветру, меняют свое направление, — отвечал Якуб. Взгляд его стал подобен пламени.
— Уж не забыл ли ты часом, как закончилась прошлая стычка с Дыбой?
— Ох, не переживай, тропарь, — Якуб поднялся из-за стола. — Это я прекрасно помню. И раз возникла возможность отомстить этому ублюдку за Гестунблинда, я ее не упущу!
— Гестунблинд умер за Хьюго, — спокойно говорил Юлиус глядя на высокого хельмгольдца. — Сейчас ты делаешь жертву своего друга напрасной.
— А, по-моему, ты просто струсил, тропарь! — рыкнул Якуб. Все замерли перед накатившим гневом северянина. Слишком опасной казалась стойка сурового воина.
Внезапно пронзительное ржание лошадей огласило округу. Все, кто был в трактире, разом встрепенулись. Было слышно, как животные беснуются и чуть ли не визжат. Сердце Хьюго бешено застучало, страшась неведомой напасти. Страх появился и на лицах остальных друзей. Особенно у Бёрта и Йорха. Безумные страдания лошадей все не стихали. Они продолжались, заставляя скотину издавать немыслимые звуки. Было слышно, как животные захлебываются в собственном ржании.
— Во имя богов, что это? — проблеял Бёрт, вжимаясь в спинку скрипучего стула.
Стоящий у окна Якуб, вглядывался в мутное стекло, пытаясь хоть что-то разглядеть в беспросветной ночи.
Только хельмгольдец отпрянул от окна, как стекло разлетелось тысячами осколков, запуская внутрь ветер с дождем. Якуб вовремя убрал окровавленное лицо, ибо пожелтевшая когтистая рука рассекла воздух и зацепилась за косяк. Затем в оконном проеме показалось мерзкое лицо с разлагающейся плотью и впалыми серыми глазами. Нечто подобное Хьюго прикончил на одной из улиц Шиповника. Однако вид нынешнего существа был куда отвратнее. Оно скалилось острыми зубами и противно хрипело.
— Боги прокаженные! — завопил Йорх, закрывая лицо руками.
Но в этот же момент копье Мрака вошло в мерзкую физиономию, раздробив кости и внутренности ужасного создания. Издавая невнятные утробные звуки, оно упало в грязь.
— Какого черта?! — негодовал Якуб, утирая кровь с лица.
— Упыри! — крикнул Юлиус, обнажив меч. Его примеру последовал и Хьюго. Тоден и хельмгольдцы не изменяя традициям, сжимали в руках копья, а Йорх и вовсе схватил вилы.
Но вот, в окне появились еще силуэты, обезображенные и страшные. Кровожадным взглядом мертвые смотрели на живых. На тощих телах висели ветхие одеяния. На ком-то Хьюго с трудом разглядел некогда бывшую рубаху, кто-то был облачен в изъеденный червями пурпуэн. С ужасом к юноше приходило осознание, что перед ним стоят покойные простолюдины. Какая-то тупая обезличенная ненависть читалась на их лицах.
— Что ж, славное у тебя здесь местечко, трактирщик, — скалился Мрак. — С богатой флорой и фауной.
— Это мертвецы, проклятые? — спросил Якуб.
— Рубите им бошки, — ответил Юлиус. — Похоже, что это простые упыри.
Но слова тропаря утонули в безжалостном грохоте. Мертвецы ломали входную дверь.
— Баррикадируйте дверь, живо! — скомандовал Юлиус.
Тоден и Хьюго подняли тяжелый стол и понесли его к выходу. Бёрт и Йорх принялись им помогать. С великим трудом парни, торговец и трактирщик перевернули деревянный массив и уперли его в дверь.
Меж тем монотонное роптание все росло, окружая трактир. Упыри подходили все ближе, засовывая свои рожи в окно, отчего сразу лишались головы; царапали дверь, пытаясь ее снести с железных петель. Когда Хьюго подошел к Юлиусу и хельмгольдцам, то увидел жуткое зрелище. Это напоминало похоронную процессию. Огромная толпа мертвецов медленно шагала по лужам, протягивая костлявые руки к живой плоти. Казалось их были сотни! Хьюго с ужасом рассматривал чехарду диких лиц. Это были и сморщенные облысевшие старики, и некогда молодые прелестницы, и даже несчастные юнцы. Нынче все они были едины и связаны смертью.
— Боги милосердные, сколько же их там? — качал головой Якуб.
Хьюго не понимал, как же они выберутся из этой западни. Лишь один ветхий трактир пока еще сдерживал натиск нечисти. Но как долго будет длиться эта осада? И хватит ли у них сил? Хьюго смотрел на Юлиуса, который ловко орудовал своим мечом, не подпуская нечисть к окну и чувствовал, как паника уходит. Пора бы и ему взять себя в руки.
Еще два окна разлетелись вдребезги и несколько упырей залезли в трактир. Хельмгольдцы бросились в бой. Мрак пронзил грудь мертвеца, пригвоздив того к стене, но упырь словно и не понял этого. Лишь подоспевший на помощь Тоден, уберег хельмгольдца от скрюченных холодных пальцев. Якуб Гонзул пробил череп второму мертвецу, выкинув обмякшее тело на улицу. Но вторая волна нечисти хлынула из окон и Хьюго бросился в бой.
Свесив гнилой язык, упырь смотрел на юношу и медленно шаркал босыми ногами. Словно душегуб в ночном переулке, он хотел просто запугать свою жертву, а потом разделаться с несчастным. Страх и вправду трепетал в груди Хьюго, но ладонь крепко сжимала рукоять меча. И вот упырь сделал рывок. Столь резкий и неожиданный, что парень едва успел нанести секущий удар и отпрянуть в сторону. Сил Хьюго не хватило, чтобы отрубить голову мертвецу. Упырь развернулся, и парень увидел, как тощая шея рассечена лишь наполовину. Ни одной капли крови не упало с иссушенной гнилой плоти. Упырь издал тошнотворный хрип и вновь напал. Второго удара Хьюго хватило, чтобы обезглавить нечисть. Одно чудовище было повержено. Но сколько еще таких схваток им предстояло выдержать? С ужасом юноша обернулся и увидел, что внутреннее убранство трактира было усеяно трупами. Юлиус, Тоден и хельмгольдцы сдерживали натиск нежити как могли.
Внезапно, атака упырей прекратилась. Защитники трактира удивленно переглянулись между собой. В дверь, что сдерживали Йорх и Бёрт, также перестали ломиться. И тогда, все осторожно выглянули в окна.
Мертвецы стояли на улице и смотрели отрешенным взглядом на людей. Но чуть подальше, за ними, виднелся какой-то силуэт. Вспышки молний периодически освещали эту фигуру. И Хьюго ужаснулся, когда разглядел ее.
Всадник в черном плаще сжимал поводья. Конь нервно топтал размокшую грязь.
— Неужели это… — пытался сказать Якуб.
— Дыба, — заключил Хьюго.
Даже сейчас, сквозь мрак ночи, Хьюго представлял себе ту дикую улыбку инквизитора. Невольно накатили воспоминания, когда мертвая хватка
