свечи на алтаре и поставил несколько на стол. Иногда Даниэль забывал, что пусть брат порой упрямился со своим даром или призраками, но от наследия всё-таки не отказывался, вырос в том же доме, полном ритуалов и аромата куриной крови. Он знал не хуже Даниэля, когда рассыпать жертвенный рис, а когда поставить свечи.

Древние ритуалы всегда требовали особой подготовки. Как подозревал Даниэль, силам плевать, готовы люди услышать их правду или нет. А вот самим людям необходимы обряды, чтобы отделять их от обыденной жизни. Чтобы они вышли из магазина Шарлотты и ее бабушки и стряхнули откровения с плеч, будто пыль. Сделали вид, что можно не обращать на них внимания.

Даниэль знал, что это всё притворство. Если Мэтт видел призраков, он родился и умрет со своим даром. Если проклятие прицепилось к Даниэлю, ему плевать, насколько в него верят.

Но грань нужна. Иначе можно неиллюзорно сойти с ума.

Язычки свечей ровно горели, когда Шарлотта выложила карты веером рубашками вверх:

— Выбирайте. Каждый по одной.

Она сама взяла последнюю карту, а потом перевернула все три. Даниэля не слишком интересовало, что именно выпало: если старшие арканы представляли собой определенные архетипы, то значение младших разнилось от колоды к колоде. Важнее то, что видел и читал в картах раскладывающий.

Ни один уважающий себя таролог не назовет процесс «гаданием». Даниэль не сомневался, что Шарлотта действительно видит в кусочках картона и картинах с девушками и черепами что-то большее. Он ощущал это в вибрирующем воздухе, в притихших лоа.

— Это странное проклятие, — сказала Шарлотта.

— Но ты его видишь? — вклинился Мэтт.

— Да, лоа пришел из-за проклятия. Его вызвал тот, кого ты мог считать другом, но это силы, которые гораздо больше него. Его самого, его понимания.

— Бен, — сказал Даниэль. — Его звали Бен.

Шарлотту это, кажется, не слишком интересовало. В мире образов имена мало что значили.

— Проклятие странное. Его не уберешь просто так, его корни… они проросли в тебе, Даниэль. Но я не понимаю причину. Не из-за тебя или твоего друга. Из-за чего-то большего, чем вы оба. Если не выкорчевать эти корни, проклятие не снять. Но они теряются во тьме. Что-то стоит за ними. Я не могу понять и не уверена, что кто-то с легкостью сможет.

— И что делать? — нахмурился Мэтт.

Даниэль знал, что это неправильный вопрос. Никакие карты не дадут инструкцию и не укажут на действия. Свобода воли — и поступков — есть у людей. У карт только знания. Истины.

— Дашь подсказку? — спросил Даниэль. — Карты не могут увидеть корней проклятия, но знают, с кем или чем они связаны.

— Да. Показывают вашего родственника. Кто-то вроде дяди или тети.

Даниэль и Мэтт переглянулись. Помимо Вивьен, которой они доверяли, у них был как минимум один родной дядя со стороны матери. Шарлотта не отрывала взгляда от карт, но покачала головой, как будто могла прочитать мысли:

— Мертвый родственник. Именно мертвый.

— И что с ним? — вскинул брови Мэтт. — Ну, кроме того, что он мертв.

— Он тесно с этим связан. Но я не знаю, каким именно образом. Возможно, вам нужно разгадать его смерть в прошлом, тогда вы поймете, что происходит в настоящем.

Вздохнув, Шарлотта выпрямилась и собрала карты. Больше она ничего не добавит, сеанс окончен. Даниэль хмурился, пока в его голове проносилось множество мыслей.

Несколькими изящными движениями Шарлотта затушила свечи на столе и выскользнула из комнаты, явно давая время обсудить расклад. Подойдя к алтарю, Даниэль начал методично двумя пальцами гасить и те свечи, которые стояли на нем.

Мэтт не был так спокоен. Он уселся на стул, потом снова подскочил. Они оба знали, что у них всего один мертвый дядя — Майкл.

— Он умер четырнадцать лет назад, — сказал Мэтт. — Мне было девять, и я ни черта не помню. А ты?

Старше на пять лет, Даниэль, конечно, помнил больше. Но ничего особенного.

— Все были расстроены, это точно. Но никто не говорил, почему умер дядя Майкл. В школе я слышал, что это убийство, но никаких подробностей. Дома тоже молчали. Я думал, они не хотели ворошить.

— Всё равно не понимаю! — сказал Мэтт. — Вряд ли дядя Майкл наслал на тебя проклятие из могилы. Если же он сам был проклят, не ты его прямой потомок, чтобы перешло на тебя.

— За проклятием стоит Бен, — напомнил Даниэль. — Дядя Майкл связан с этим как-то иначе.

— Всё равно не понимаю. Прошло четырнадцать лет. Четырнадцать! Никакого смысла.

— Если только за этим не стоит один человек. Или знакомые друг с другом люди.

— То есть?

— Мы догадывались, что Бена мог кто-то надоумить. Это возможно. Что если тот же, кто когда-то проклял дядю Майкла? Или знакомый с ним, тот, кто знает способ.

— Я… ну, случайно услышал отца и тетю Вивьен. Они вспоминали кровь дяди Майкла. Говорили, он не был проклят.

— Возможно, они не знали об этом. Проклятие может притягивать в том числе и несчастные случаи. Или случайных убийц.

Мэтт как-то затих, больше не метался по комнате. Сидел за столом и рассматривал сложенные на коленях руки.

— Он ведь мертв, Дан, — тихо сказал Мэтт. — Дядя многое умел, он тоже говорил с лоа, но ему это не помогло. Он умер.

— Ну, я уже был мертвым, и мне не понравилось. Так что повторять в ближайшее время не собираюсь.

Мэтт хмыкнул, это явно разгонало его мрачные мысли. По правде говоря, Даниэль и сам не знал, что думать. Он полагал, карты выдадут что-то понятное, но проклятие, которое теряется во мраке, ставило в тупик. И уж тем более связь происходящего с дядей. Но Даниэль всегда четко знал, что прошлое связано с настоящим. Понимание одного может стать ключом к пониманию другого.

— Нужно выяснить, как умер дядя Майкл, — сказал Даниэль. — Что на самом деле с ним произошло. Тогда и будем думать о проклятии.

Мэтт мог теряться, когда не знал, что делать, но если у него возникала цель, он пер на нее с упрямством локомотива. Неважно, сам он обозначал эту цель или соглашался с чьей-то. На самом деле, Даниэль не помнил, когда Мэтт вообще с кем-то соглашался, кроме брата.

— Не уверен, что смогу расспросить его призрака, — сказал Мэтт. — Но могу попробовать дома.

— Старые добрые расспросы живых тоже никто не отменял. А теперь давай пообедаем, а?

Они распрощались с Шарлоттой, и Даниэль клятвенно пообещал Агате, что зайдет на чай на днях. После этого решили не уходить особо далеко и устроились в ближайшем кафе, где в такой час нашлось