– Чуваааааак, – сказал Тревор, растянув «а» многократно. – Я уж думал, ты помер. Чего…

Алисса нетерпеливо перебила его:

– Тревор, это Алисса. Я так понимаю, Айзека ты сегодня в школе не видел? – Она заранее знала ответ, но все равно спросила.

– О, здрасьте, миссис детектив, мэм, – выпалил он свое обычное приветствие. – Не-а, я его не видел. Он вроде дома остался, заболел… А что, его нет? – После паузы Тревор добавил: – Видимо, нет, иначе вы не звонили бы.

– Есть идеи, куда он мог пойти? – спросила она без особой надежды.

– Не-а, мэм. Простите.

– Ладно. Окажи мне услугу: если узнаешь, где он, сразу сообщи нам.

Тревор пообещал, и Алисса дала отбой.

– Где он может быть? – вслух спросила она. Головная боль, которую ей, казалось, удалось подавить, вернулась с новой силой.

Стараясь, чтобы голос звучал ровно, Алисса сказала:

– Вне зависимости от того, что он хотел, надо было сказать мне, что он остался дома.

Если честно, она злилась не только на мужа – в первую очередь на себя, что не зашла к сыну проверить, как он. Хоть Айзек еще спал, когда она уезжала на работу утром, Алисса понимала, что простуда со вчерашнего дня вряд ли могла пройти.

Брок сжал ее плечо и развернул Алиссу лицом к себе.

– Я понимаю, что ты сердишься, и у тебя есть на это право. Ты уж меня прости. А теперь давай подумаем, где он, потому что это на него совсем не похоже. Вот когда он найдется, сможешь кричать на меня, сколько тебе вздумается. – Он крепко обнял Алиссу и прижал к своей груди.

Да, она была детективом, но в первую очередь – матерью, и сейчас ей было очень страшно. Перед глазами мелькали фотографии в газетах с полуразложившимся трупом Тимми. Алисса потрясла головой, чтобы прогнать их. Нельзя позволять воображению разгуляться, нельзя думать о том, как один из главных людей в ее жизни взял и пропал. Должно быть логическое объяснение тому, что Айзека нет дома. И когда они узнают, где он, то все дружно посмеются над этой путаницей.

Или нет.

Дедушкины часы в углу издали протяжный звон, и они с Броком синхронно поглядели на циферблат. Шесть часов вечера.

– Ты не мог бы сходить позвать Холли? Надо поставить ее в курс дела, чтобы она не разнервничалась.

Брок уже шел к лестнице, когда до Алиссы долетели его слова, тихие, но различимые:

– Хотел бы я быть в курсе дела, чтобы не разнервничаться…

Он поднялся наверх и громко постучал в дверь Холли. Алисса услышала, как дочь крикнула в ответ:

– Боже, пап, ты меня перепугал! Можно было и не колотить со всей силы!

– В следующий раз я так и сделаю. А ты не врубай музыку на всю, чтобы меня слышать. А заодно следи за своим ртом. Что за манера – ставить колонки на максимум! Оглохнешь еще до того, как закончишь универ, не говоря уже о последипломной стажировке.

– Ладно. Так что ты хотел?

– Спустись, пожалуйста, вниз. Мы с мамой так и не знаем, куда подевался Айзек.

– Погоди, чего? Айзек пропал? – Холли, в мохнатых тапочках, имитирующих обезьяньи лапы, метнулась мимо отца и сбежала вниз по лестнице.

– Нет, он не пропал, мы просто не знаем, где он, – ответил отец ей вслед.

– Разве это не называется «пропал»? – Холли подскочила к матери.

Алисса попыталась успокоить дочь, чтобы у той не начался приступ паники.

– Я уверена, что есть логическое объяснение тому, почему твой брат сейчас не дома. Просто успокойся, и давай не будем делать поспешных выводов. – Алисса произносила привычные слова, хотя сама в них нисколько не верила. Но им не хватало только, чтобы дочь начала паниковать. Вот это уж точно будет слишком.

– Если есть логическое объяснение, почему вы позвали меня сюда? Потому что никакого объяснения нет, вот почему! Мой брат пропал!

– Он не пропал. Мы просто не знаем, где он.

– О! Боже! Мой! Да что с вами такое? – Холли покрутила головой, переводя взгляд с отца на мать и обратно. – Не знать, где находится человек, – разве это не пропажа? – Она подчеркнула это слово, едва не перейдя на крик. – Ты разве не детектив? Хочешь сказать, ты этого не знаешь?

Холли была такой взрослой для своих лет, что Алисса порой забывала, что она еще тинейджер. Тем не менее ей было понятно, почему Холли взволнована. Почему взволнованы все они.

– Знаешь, я, пожалуй, позвоню маме и расскажу, что у нас случилось, – вступил Брок, берясь за свой телефон. И тут же его лицо просияло. – Ну конечно! Спорим, он у мамы!

Алисса поверить не могла, что они не подумали об этом раньше, но, хотя в ней проснулась надежда и узел внутри немного разжался, интуиция подсказывала, что Айзека у Мейбл нет. Тем не менее она задержала дыхание, глядя, как Брок нажимает на кнопку вызова. Когда свекровь наконец ответила, Алисса и Холли обе навострили уши, прислушиваясь к разговору.

– Алло. Ага, привет, мам. Нет, послушай… Мам…

Мать Брока никогда не утруждала себя вопросами о том, почему ей позвонили, прежде чем перейти к теме, занимавшей ее саму на текущий момент. Алисса сжала руки в кулаки, чтобы сдержаться и не вырвать трубку из рук мужа.

– Мам! Нет, я не смотрю «Голос». – Он заговорил громче: – Я звоню спросить, не у тебя ли Айзек.

Алисса поняла, что ответила Мейбл, еще до того, как Брок повернулся к ней с болезненной гримасой на лице и прошептал «нет», потирая переносицу. Айзека не было у бабушки, потому что иначе она сразу спросила бы, что они готовят на ужин, и объяснила бы бегство внука неудачным выбором блюда. Алисса испустила тяжкий вздох, лишившись своей мимолетной надежды.

Брок заверил мать, что приезжать к ним не надо, что они ей позвонят, как только что-то узнают, и, нажав отбой, повернулся к Алиссе. Она изо всех сил старалась сохранять профессиональный вид.

– Я звоню Корду и подаю официальное заявление.

Холли, с широко распахнутыми глазами, перестала грызть ноготь и спросила:

– А разве не должно пройти двадцать четыре часа?

– Нет, это выдумки. К тому же ему четырнадцать лет.

Алисса набрала номер Корда и, борясь со спазмами в горле, заявила о пропаже сына.

Глава 40

– Мама на самом деле не в больнице, да? – прошептал Айзек, когда они въехали в каньон. Деревья там были выше и росли гуще, а дорога стала узкой и извилистой. Офицер не отвечал, и Айзек спросил: – С ней же все