Но еще никогда прежде ему не было так… необычно.

Сознание вернулось так же быстро, как и всегда это бывало после того, как на Эгоне-IX его превратили в живое оружие. Сплав технологий и живой плоти, неподконтрольный сам себе.

Он не просыпался долгие годы — он включался.

Так же было и сейчас.

Словно он вновь находился в режиме спячки, а сейчас пришло время, когда ему необходимо быть активным юнитом.

Он лежал на жестком столе, смотря прямо перед собой. Но для окружающей его действительности подобное состояние можно было бы описать «он смотрел вверх». Прямо в светящуюся белоснежным и безжизненным излучением панель освещения.

Вокруг него вообще все было белым и безжизненным: потолок, стены, одежда, что была на нем, медицинская койка, на которой лежало его тело… Даже пол — и тот был мертвым, белым…

Лаборатория — он снова находился в лаборатории.

— И да начнется новый киборгизированный день, — произнес он, поднеся руку к лицу. Пальцы коснулись кожи лица, на мгновение соприкоснувшись с ней…

А в следующее мгновение он с ужасом оторвал конечность от лица. Мозг разрывался предупреждениями о том, что клинки, имплантированные в его живые ткани должны были оставить глубокие порезы на тканях лица. Сейчас должно быть много крови из ран…

Хотя, о каких ранах идет речь? Долгие годы его лицом была уродливая маска, напоминающая побывавшего под прессом представителей современного квази-искусства генерала Гривуса.

Он смотрел на свои пальцы и чувствовал то, что давно забыл…

Глаза стали влажными от позабытой жидкости, которую выделяет организм. На коже лица стало мокро…

Он плакал.

Подавшись вперед всем телом, он сорвал с себя белоснежную простыню, увидел белую медицинскую униформу, что была на нем надета, схватился пальцами за нее, прощупывая свои конечности…

— Не может быть, — прошептал он, стаскивая тело с койки.

Купи, что должны были быть покрыты металлом, ноги, из которых торчали аугментированные части механизмов, должны были быть покрыты проводами и разъемами для диагностики и подключения периферийного оборудования…

А вместо всего этого он ощущал только теплую кожу. Так же, как и раньше, много-много лет назад…

— Бред какой-то! — произнес он, прислушиваясь к собственному голосу. Это был его голос. Не вокабулятор, к которому он привык, а именно что голос. Такой же, как и у миллионов и миллионов других клонов.

Он огляделся в поисках зеркала, но не нашел ни одной глянцевой или способной на отражение поверхности в палате. Лишь матовая краска, медицинская эмаль, крашенный металл, пластик и ткань. И объединяло их одно: на таких поверхностях даже при большом желании ничего и никогда не увидишь.

Впрочем, есть и другой способ.

Он сорвал с себя рубаху, впившись взглядом в мускулистое тело, покрытое смуглой кожей. Его тело… Их тело!

Чуть подрагивающие пальцы прикоснулись к предплечьям, ощущая мягкость органических мышц под ними. Упругость бицепсов, трицепсов, пресса, грудных мышц… Эластичные суставы и запястья… Все как и должно было быть у человека… Вот только он очень давно уже не был просто человеком.

Его руки схватились за голову, ища многочисленные провода, детали и выводы, но нащупали лишь чуть проклюнувшиеся жесткие волосы поверх гладкой кожи и… Не совсем гладкой. Он нащупал чуть вздувшийся шрам, который опоясывал его голову. Лобная, височные, затылочная часть… Ему вскрыли голову, наршаха им в ботинки!

Но ни малейшего намека на то техническое безобразие, которым он был в прошлой жизни…

Он вздрогнул, оступился и упал, если бы не сработали рефлексы — клон схватился за край кровати и падение превратилось в почти правильно рассчитанное приземление.

Клон вспомнил…

Битва за тайную тюрьму. Приказ атаковать и убивать все на своем пути. Нейроимплант в основании черепа жгло от непрерывного трафика команд из центрального компьютера. Приказ взорвать все…

Бой…

Перекошенное от ярости лицо тогруты, которое он помнил по прошлой жизни. Видел несколько раз…

Почти забытое ощущение забвения, когда она крушила его периферийное оборудование… Привкус смерти, мольба о ней…

Кажется он все же умер. Потому что вновь чувствует, как его тело напрягается не от тщательно рассчитанных электрических импульсов, а повинуясь реакциям мозга… Его биохимия в порядке!

А это уже показатель того, что все получилось.

Он умер.

И, пусть он не жил по мандалорским законам, но, похоже, что все-таки заслужил право попасть в…

— Если это загробная жизнь, то почему тут нужно ходить по нужде? — проворчал он, поднимаясь на ноги.

Организм хотел избавиться от жидкости. Даже более того — он чувствовал реакции организма, которые ни один солдат-клон не должен был ощущать после пробуждения. Но не-клоны рассказывали об этом… Дарман из «Омеги» говорил, что такой «подъем флага» имеет свою биологическую цель…

В углу лаборатории-комнаты он нашел примитивный нужник и справился с тем, что последние годы за него делали механизмы. И даже контейнеры с отходами не пришлось выбрасывать — все происходило естественно.

Приведя себя в порядок, он так и стоял последи комнаты, раздетый, проверяя, не обман ли это. Действительно ли тело живое, и нет ли под этой кожей и мышцами техники…

И оказался настолько увлечен своими изысканиями, что сообразил о причине шипения перед собой лишь после того, как услышал полный сарказма искусственный голос.

— Если вы таким образом хотите показать, что рады меня видеть, то не стоит, — произнесла миловидная, но холодная как кусок бескара, девушка в пышном платье, смотрящая на него снизу вверх. — Меня больше интересуют полупроводники, микросхемы и сервоприводы, а не победа физиологии над гравитацией.

Ее взгляд скользил по нему без всякого плотского интереса. Так на них смотрел Повелитель Вейдер… Как покупатель выбирающий продукты в продуктовом магазине. Очень придирчивый покупатель.

Отвратительное впечатление.

Вспомнились каминоанцы, которые смотрели на них ровно так же… Вот только, почему-то ему казалось, что даже Орун Ва, называвший даже лучших из них неполноценными, был добрее.

— Это что еще за голожопый выпасок⁉ — раздался резкий, как свист осколков гранаты над головой голос появившегося из-за спины бросающей в дрожь искусственной красотки человека.

Человека… Клон почувствовал оторопь и радость в одно мгновение. А в следующее он уже сделал быстрые шаги навстречу, раскинув руки. Сдержаться было просто невозможно.

Годы подготовки и дисциплины банально улетели в трубу, словно их никогда и не было. Будто сын встретил давно потерянного отца.

Это была вторая встреча, которую он помнил за всю свою жизнь как ту, которая переполняла его эмоциями.

— Сержант Вэу! — Суровый мандалорец одним скользящим шагом ушел