в перчатку, но сдвигать манипулятор не стал, — но вспышки всё равно появились. «Что-то нагревается?» — он с подозрением посмотрел на механизм. «Но внутри вакуум, а сигма-излучение не усиливается от нагрева…»

— Конар и Рохас наблюдали нечто подобное, — вспомнил он.

Дверная створка тяжело загудела — в помещение заглянул Константин.

— Всё в порядке? — громко спросил он. — Сколько ещё времени вам нужно на установку экрана?

— Экран установлен, — отозвался Гедимин, убирая манипулятор из зоны воздействия сигма-лучей. — Мы выходим.

— Десять минут лишних, — Константин сердито постучал по экрану рации, где высвечивалось время. — Выходите!

Сарматы переглянулись.

— Мы проводим наблюдения за образцом, — напомнил Хольгер, выбираясь из хранилища. — Это занятие требует времени.

— Вам пора уже научиться рассчитывать сроки, — отозвался Константин. — Я сокращу ваше пребывание там на десять минут — сами решайте, когда именно откажетесь от наблюдений.

Сарматы снова переглянулись, и Хольгер изумлённо мигнул.

— Это нравится мне всё меньше и меньше, — тихо сказал он, когда им удалось отделиться от Константина и на минуту задержаться в коридоре. Гедимин молча кивнул.

23 августа 46 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Гедимин задумчиво смотрел на исчёрканный лист скирлиновой бумаги; расчёт с каждой секундой выглядел всё более странно, и было похоже, что придётся полностью его переделывать. За левым плечом сармата что-то шевельнулось, но он не стал оборачиваться. Рядом с ним что-то брякнуло, и он повернулся к источнику звука и растерянно мигнул — на верстаке лежал бесформенный свёрток со свисающими во все стороны проводами, а рядом со свёртком — монитор устаревшей модели, по виду — извлечённый из груды ненужных деталей за пять центов. Константин стоял над всем этим и терпеливо ждал, когда Гедимин обратит на него внимание.

— Что это? — спросил сармат.

— Камеры, — Константин развернул непрозрачный скирлин и показал связку небольших настенных видеокамер, несколько мотков провода и пакет клемм и переключателей. — Спецзаказ. Сегодня займёшься ими. Возьмёшь Иджеса и Айрона, установишь камеры в хранилище и обеспечишь вывод на монитор над моим столом.

Иджес, услышав своё имя, подошёл и вынул из пучка одну камеру.

— Пятицентовая?

Гедимин невольно усмехнулся — оборудование показалось знакомым не только ему. Константин угрюмо посмотрел на сарматов и постучал пальцем по верстаку.

— Когда всё будет установлено, вы сможете наблюдать за образцом, не подставляясь под излучение. Тебе это должно быть интересно, Гедимин. Ты уже выбрал весь недельный лимит.

Сармат повертел в руках монитор — в принципе, это устройство было рабочим, как и «пятицентовые» камеры — и повернулся к Иджесу.

— Займись настройкой. Я в хранилище.

Механик без возражений кивнул, и Гедимин зашевелился, намереваясь встать со стула и взяться за работу, но Константин положил руку ему на плечо. Само по себе это не удержало бы сармата на месте — остановился он только от удивления.

— Никакого хранилища. Иджес, установка камер на тебе. Ты ещё не выбрал свой лимит. Он — да.

Сарматы озадаченно переглянулись.

— А, верно, лимит, — покивал Иджес. — Ладно, я пойду.

— Я не в ладах с электроникой, — недовольно сощурился Гедимин. — Кто будет делать монитор?

Вспомнив, какую удобную базу с выведенными наружу камерами обустроили сарматы однажды под крышей завода, он оглянулся на Хольгера и Линкена — но оба инженера были настолько заняты, что их часть лаборатории была отгорожена прозрачным барьером и слоем защитного поля поверх него.

— Хольгер занят, — перехватил его взгляд Константин. — Тогда Иджес будет делать всё — и камеры, и монитор. Мне нужна от вас работа, а не ваши мнения. Беритесь уже за дело!

Гедимин поднялся на ноги и в упор посмотрел на командира. Иджес досадливо фыркнул и потянул его за рукав.

— Эй, тихо! Вы чего⁈ Я поставлю камеры. Дело несложное. Вот, Айрон поможет…

— Почему я не могу работать? — спросил Гедимин. — Излучение не проходит сквозь защитное поле. Зачем было вводить лимиты на пребывание, если реальной опасности нет?

Константин вздохнул.

— Ты ещё не попробовал образец на зуб?

Гедимин мигнул.

— Что? Какой смысл…

— А то я тебя не знаю, — недобро сощурился командир. — Если никто из вас ещё не влез под купол и не пощупал, полизал и засунул себе в ухо все двадцать граммов ирренция — то только потому, что я за вами слежу! И намерен делать это впредь. Иджес, Айрон, приступайте к работе. Гедимин, делай что хочешь, только как можно дальше от образца. Всем всё понятно?

Резко развернувшись, он отошёл от рабочего места Гедимина. Ремонтник и механик озадаченно переглянулись.

— Что-то с ним не то… — пробормотал Иджес, оглядываясь на командира. — Ну так что теперь? Если ты пойдёшь, он снова прибежит. А мне туда лезть… да уж, я бы без этого обошёлся.

— Я могу ставить камеры, — неожиданно подал голос Айрон, и оба сармата развернулись к нему. — У меня тоже есть лимит, и я его не расходовал. Я поставлю камеры внутри и сброшу вам провода.

— Ты раньше выполнял такую работу? — спросил Гедимин, пытаясь вспомнить, видел он лаборанта в хранилище или нет. Получалось, что филк не заходил туда с того дня, как привезли ирренций.

— Это несложно, — ответил Айрон.

— Хорошо, — кивнул ремонтник. — Сбросишь провода мне, я дотяну их до лаборатории. Купол не трогай.

— Ну вот, — облегчённо вздохнул Иджес. — А я посмотрю, что с монитором. Безо всякой дряни с убойными лучами. Осторожнее там, Айрон! Вы, филки, к излучению неиммунны…

Гедимин собирался вслед за Айроном выйти в коридор, когда заметил, что Константин встал из-за стола и уже почти нагнал их.

— Я постою в дверях, — сказал командир. — Посмотрю, чтобы все были там, где