мертвецы? Но тоже думал, что богам смерти стоит обсудить это.

Стоять было холодно и слякотно, ореховый запах Гадесу не нравился, и он проклинал опаздывающих ацтеков, пока они наконец не появились.

Тескатлипоку он видел раз или два. Аккуратный, собранный, в строгой одежде и ловящих отсветы фонарей очках – как напоминание о дымящемся зеркале, в котором он разглядывал мир людей в давние времена. Бог создания и разрушения, бог кровавых жрецов – в современном мире он с трудом представлялся вскрывающим очередную жертву обсидиановым ножом. Хотя нет, Гадес легко вообразил слизывающего с пальцев кровь Тескатлипоку, потом так же аккуратно, платком, промокающего губы.

С ним под руку шла женщина. Она не пыталась показывать силу, но Гадес и без того почуял в ней что-то родственное, его собственные кости отзывались на неё, словно промозглый ветер вокруг начал напевать о смерти.

Возраст женщины, как и любого из богов, сложно определялся навскидку. Но будь она человеком, Гадес сказал бы, что она средних лет. Очень худая, невысокая, на её лице выпирали скулы, и когда ложились особо густые тени, оно походило на череп.

Тёмные волосы с косами, в которые вплетены яркие ленты. Светлая шуба с тёмными подпалинами, женщина куталась в неё, зябко поводя плечами.

– Миктлансиуатль, – она протянула руку в светлой велюровой перчатке. – Можно просто Мика.

– Гадес.

Пожимая узкую ладонь, он заметил, что второй рукой богиня держит собачку. Маленькую, почти теряющуюся в мехе, из которого торчат большие уши. Её можно было бы принять за комнатную и обычную, но слишком уж умный взгляд у больших чёрных глаз.

– Это Течичи, – улыбнулась женщина. – В моём царстве мёртвых она проводник.

Гадес вспомнил мощного Цербера, который даже среди людей представал в облике грозного добермана, и решил, что животные разных пантеонов действительно сильно отличаются.

Мика скользнула взглядом по Зевсу, который уже беседовал с Тесом:

– А где милые мальчики египетского пантеона?

– Понятно. Вы знакомы с Анубисом и Амоном.

– Ваши имена слишком неудобные. Хотя лучше соответствуют современному миру, чем наши.

– Анубис скоро будет здесь.

– Хорошо. Чувствуешь? В этом месте.

Гадес кивнул, прежде чем сформулировал ответ. Он ощущал что-то неуютное, а себя – уставшим и раздражённым. Сильнее, чем могло бы быть.

– Здесь плохо, – подбирать слова он не очень умел. – Голова болит, виски ломит… энергия стягивает пространство и меня тоже закручивает в узел.

Он заметил, что Зевс внимательно слушает, да и Тескатлипока замолчал.

– У меня похоже, – кивнула Мика. – Хотя каждый бог смерти по-разному ощущает и своё царство, и это место.

– А что здесь?

– Ключ использовали на моём царстве, муж остался там. Он держит границы. Это дверь. Здесь призраки вышли в мир людей и продолжают вырываться.

– Именно тут? – уточнил Зевс. – Я ничего такого не ощущаю.

– Мы не можем видеть эти души. Но боги смерти их ощущают. Другие, видимо, нет. Здесь открытая дверь. Мертвецы утекают, и без Ключа мы не можем закрыть прорыв. Они будут выходить, невидимые, но ощущаемые нами, пока не прорвут плотину. Мой муж держит крепко, но надолго его не хватит.

– С Дуатом воспользоваться Ключом не вышло, – сказал Гадес. – Почему же тут получилось, если вас двое богов смерти?

Возможно, вопрос звучал не слишком вежливо, но у Гадеса сложилось впечатление, что Мика знала ответ. Она казалась старше окружающих и спокойнее. Уравновешенность древних пирамид.

– У Дуата необычная связь с Анубисом, – сказала Мика, поглаживая Течичи на руках. – Не знаю деталей. Возможно, дело в том, что Анубис не создавал Дуат, но вырос в нём, и царство мёртвых превратилось в его верного пса. Развивалось вместе с принцем мёртвых. Они защищают друг друга. Ключ не смог проникнуть через эту связь. У нас с Миктланом проще. Это наша земля, которая не изменялась слишком долгое время. Мой муж против перестроек.

Гадес не мог не вспомнить Осириса. Наверное, если бы только он правил Дуатом, тот тоже стал бы неподвижным. Неподатливым.

– К неизменному проще подобрать ключ, – продолжила Мика. – Так и вышло. Мы слишком поздно поняли, что произошло.

– Пока не вижу ничего страшного, – вставил Зевс.

Он походил не на политика, а на страхового агента, уже подсчитывал убытки и пока не находил их критичными.

Мика посмотрела на него как на идиота, и за одно это Гадес был готов ей аплодировать: обычно Зевса всё-таки опасались.

– Днём на этой площадке играли дети, а цвета были такими яркими, что позавидовали бы и наши жрецы во время расцвета империи.

Гадес с удивлением окинул взглядом покосившиеся качели и пластиковые горки, которые выглядели так, будто стояли здесь как раз со времён ацтекской империи.

Он понял первым:

– Призраки забирают энергию.

– Можно и так сказать, – кивнула Мика. – Дверь распахнута, мертвецы хлынули сюда. И невольно будут забирать энергию из всего, до чего смогут дотянуться. Сначала пространство, потом люди, боги… они наверняка даже захотят иметь тела и будут пытаться вселиться в живых.

Гадес вспомнил Луизу, которая так жаждала жизненной энергии, что могла забирать её. Если мертвецы похожи на неё, но себя не контролируют, высасывая энергию даже из земли… ничего хорошего.

– Охраняй границы своего царства, Гадес. Если вы правы, и это Тиамат, и она откроет ещё… мы не справимся с потоком мертвецов.

– А с этими ты что предлагаешь делать? Ты или твой муж сможете закрыть дверь?

– Мы попробуем. Ключ открывает прореху, которая будет расширяться. Это процесс, а не единое действие. На наше счастье. Выходящие мертвецы следуют по собственным дорогам. Я не могу их распознать, но египетский бог – проводник. Он сумеет. И ты попробуй.

Гадес знал, что у него не выйдет. Он ощущал мертвецов как полотно, как плащ, который может окутывать, но смутно понимал то, что Анубис рассказывал о путях.

Тем не менее он упрямо обошёл всю площадку вдоль и поперёк, пока ботинки не промокли в лужах, пока голова не разболелась до такой степени, что Гадесу пришлось сесть на покосившуюся лавочку, чтобы перевести дыхание.

Зевс молча сунул ему в руки стаканчик с кофе, пусть и остывшим, но крепким и немного прояснявшим мысли. С приторным привкусом карамели.

Голос Зевса негромко шелестел, когда он спросил у Мики:

– Твой мир, Миктлан, тоже разрушался? До этого. Из-за Кроноса.

– Да. Равновесие нарушено, и Тиамат с Ключом больше его расшатывает. – Она внезапно повернулась к Гадесу, поглаживая между ушей собаку. – Будь осторожен, Гадес. Египетский принц мёртвых выживет, если Дуат будет разрушен, но ты без Подземного мира не сможешь.

В этот момент зазвонил телефон, и Сет начал вызнавать, где же именно между домов