Ее ноги и в реальности призывно разведены, но из-за плохого ракурса невозможно ничего разглядеть, и от того фантазия разбушевалась. Преподнесла картину одну порочнее другой. Обнаженную плоть между ее ног. Кто ж тебя, потаскуху, создал такой сексуальной?

—Девушки, не понимаю, почему вы служите во дворце? Неужели нет другого выбора? На кладбище и то веселее, а здесь — вечный траур и мрак. Я уже молчу о предводительнице самых ядовитых змей…— одна из служанок заметила мое приближение, поэтому постаралась привлечь внимание хозяйки, постучав двумя пальцами по ее локтю.

—Госпожа…— позвала женщина мелкую дрянь, но та не заметила и продолжала высказываться.

—А этот ваш повелитель с каменным лицом?Неужели нельзя улыбнуться, а то люди от тебя в ужасе шарахаются?

Заметив меня, служанки трусливо медленно отнимали ладони от ног, ступней, локтей Розы и поворачивались в мою сторону, ожидая решения повелителя с каменной рожей или как она назвала. При этом молчаливо переглядывались и старались лишний раз не шевелиться.

Подняв указательный и средний палец вверх, привлек к себе внимание, а после указал ими в сторону двери на выход из гарема, чтобы точно также, как и я, тихо и в полном молчании ушли, оставив нас наедине. Интересно послушать глупую девчонку.

—Девушки, благодаря вам я нашла временный покой. Вы очень добры, примите мою благодарность.

Отродье, зачем так говоришь со служанками? Это их задача в жизни, благодаря которой они кормят своих детей. Они делают это не ради тебя.

—Простите, кажется сегодня я слишком много говорю.Забыла спросить, а по какому поводу мы выпивали? Ваш повелитель переехал в северные земли? Надеюсь, ваш повелитель надолго исчез и очень не скоро найдет время для нашего "общения".

О, да, очень не скоро.

Наконец, осознав, что девушки уже давно не отвечали и прекратили ее трогать, она повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую, но никого не заметила. Напряглась странному затишью и я заметил тот момент, когда у нее мелькнуло осознание того, кто мог прогнать служанок. Девчонка натянулась прямой струной, отчего каждая мышца и вена проявилась под ее светлой кожей, но положения тела не поменяла, только настороженно посмотрела в бок.Вероятно, боковым зрением обнаружила меня рядом. Смиренно ждала наказания за свой длинный, дерзкий язычок.

А я молчал и, просто скрестив руки на груди, посматривал на представленное моему взгляду — добро. Более своевременного прихода невозможно придумать. Нравится мне моменты, когда она такая беззащитная, обнаженная, почти подо мной. Достаточно протянуть руку, и она будет подо мной.

Не выдержав звенящей тишины и не зная, что думать, Роза вызывающе и дерзко заметила:

—Вспомнил о рабыне? Тебя совсем не поймешь то защищаешь от своих же людей, то плюешь на элементарный разговор. Если я здесь пленница и потаскуха-предательница, то отправь меня к Рафаэлю в казематы. Хочу там умереть от холода и голода.

Какая сегодня говорливая? Игры в куклы закончились? Замечательно, потому что показательное послушание меня тоже раздражало.

Ее вызывающие и откровенно раздражающие вопросы пропустил мимо ушей.Сейчас не то время для разговоров. Вместо ответа ладонью обхватил одну ее ягодицу и сжал, применяя достаточно силы. Кожа наощупь оказалась мягкой и влажной. А запах, какой от отродья… закачаешься.

Отнял ладонь от ее бедра, но только для того, чтобы сделать замах и с удовольствием хлопнуть по нему. На светлой коже тут же проявился след от хлопка.

Ушей достиг болезненный женский стон, огнем прокатившейся по моей коже и ударивший в пах. А уж ее бедра, которые завозились по столу, раззадорили еще сильнее.

—Я уже привык к твоему дерзкому языку, но только не смей выказывать мне неуважение перед другими людьми,— еще раз хлопнул ее по ягодицам. Не сильно, но она все равно застонала и заерзала, вероятно ощущая огонь от хлопка. Не было у меня цели сделать ей больно, только ради поддержания авторитета власти, а то задаваться начнет.

—Ах, ты дьявол…— ругнулась девчонка, губами шепча в стол, но развернуться ко мне и высказаться не решалась, поскольку в таком состоянии я видел только ее бедра, а если перевернется, то я увижу спереди все, что пожелаю. Если бы не желание скрыться от меня, то давно бы развернулась и что-нибудь учудила.

—Оставь мою задницу в покое,— ладонью она потерла горящую кожу на бедре и, наконец, высказалась.— У тебя какая-то слабость к ней. Если очень хочется к ней прикоснуться, то можно хотя бы понежнее?

Очень длинный язык. Его следует приучить к важному делу.

Двумя ладонями смял ее ягодицы и раздвинул их, большими пальцами нырнув между ними, окунаясь во важное тепло. На наглое вторжение девчонка удивленно ахнула, приподнялась на локтях, пальцами впиваясь в стол.

На ее реакцию возникло почти непреодолимый соблазн вставить в ее горячую плоть не палец, а член по самые яйца.

Роза наивно попыталась вывернуться. Повернуться не могла, поскольку я крепко держал ее за ягодицы, поэтому пыталась убрать бедра назад или вперед, или в бок. От ее приподнятых бедер, покачивающихся перед лицом кровь закипела в венах.Звонко шлепнул по сексуальным ягодицам, которые тут же еще сильнее сжались, и ее плоть сжалась на моих больших пальцах. От своих глупых стараний увести бедра — только сильнее насаживалась на мои палеца, отчего только сильнее возбуждало.

—Подожди, хочу кое-что спросить…— хрипло попросила, кусая от усердия губы.Влажные от масла волосы кольцами ласкали ее обнаженную спину и ягодицы, а бедра выписывали передо мной невидимые волны.

Чем больше крутилась, тем больше член реагировал.

—Артур, подожди, разговор. Дай одеться?— приказала или попросила. Тон настолько уверенный, будто я должен немедленно исполнить требование.

Да, разумеется. Позволю одеться. Сию минуту. Почти два месяца не мог вставить, поэтому разговоры подождут.

—Сначала секс, потом разговоры,— любезно согласился выслушать ее, но для начала получу то, что хочу.

—Сначала переговоры, а затем в случае удачных переговоров возможен секс…

От удивления мне захотелось засмеяться, но переборол эмоции.Убрал руку от ее плоти для того, чтобы резко перекатить девчонку на лопатки. Одной рукой клещами вцепиться в ее локоть, тем самым пресекая возможность бегства, что несомненно первой мыслью осенило ее, а пальцами второй обхватил девчонку за щеки и приподнял ее голову над столом, вынуждая посмотреть на меня:

—Отродье диктует мне условия? Забавно. Очень забавно,— мои губы сами по себе растянулись в улыбке при виде девчонки, лежащей на массажном столе. Совершенно обнаженная, разгоряченная словесной борьбой, с алым пятнами стыда на щеках и шее. При этом ее грудь шумно вздымалась, горяча мою кровь, жила на ее шее пульсировала под кожей, а зеленые глаза меня сжигали ненавистью.

Несмотря на свое незавидное состояние пленницы, рабыни, предательницы она ухитрялась дерзко говорить и ставить условия своему повелителю.