Женщина — прозорливая. Видно всегда понимала отчего у меня плохое настроение и осознавала, как тяжело мне сидеть взаперти. Будучи в прошлом наложницей Артура я имела право выходить из гарема: прогулки по дворцу, по саду, на водопад, разрешались далекие походы на рынок. Разумеется всё под присмотром охранников, но сейчас даже те привелегии отобрали. Моя свобода распространялась только на помещение из четырех стен. Это не жизнь, а ничтожное существование для непослушного зверька. Да, лучше бы посадил в казематы с Рафаэлем и дал умереть от голода или холода!

Женщина снова успокаивающе погладила мою руку и попыталась убедить:

—Мне не дано знать мыслей повелителя, но я уверенна, что у всех его действий — есть свои причины. И он не просто так вас держит взаперти.

—Уйдите!— грубо прервала аргументы в защиту Артура. Только восхвалений и слепого обожания Артуром сейчас не хватало.

Женщина последний раз погладила мою руку, устало вздохнула над упертостью молодых людей, после чего я, наверное, должна была устыдиться своего поведения и отменить приказы, которые она вынуждена выполнять, но я не стала идти напопятную. Вместо этого с удовлетворением внимательно проводила удаляющую спину служанки, услышала как привычно скрипнул ключ в двери и начала думать.

Как и просила в этот день мой покой больше не нарушали. Была представлена сама себе и принятию решения. Глядя в красную, обитую бархатом стену я думала и думала. Думала и думала, взвешивала — готова ли рискнуть всем ради свободы? Этот оазис никогда не станет моим домом.

Может я в некоей степени была виновата, потому что вовремя не смогла простить жителям этой земли и Артуру того, что из-за них уничтожили мою землю? Или Артур виноват, что насильно приволок и заставил быть наложницей? Но сейчас причины уже не столь важны. Ни я, ни его народ никогда не признаем друг друга, только не теперь — после трагичных событий.

Мне здесь не место. И уж точно не место рядом с повелителем этих земель. Я рабыня, любопытный, юркий зверек, а он — первый человек на земле. Суд и опора для этих земель. Мы слишком разные и наши цели разные.

* * *

На следующий день с самого утра мое уединение нарушило появление тетушки с четырьмя юными девушками-слугами. Своим появление женщины наполнили комнату легким хаосом и щебетом. Растормошили меня за плечо, вынудив с трудом подняться с кровати. После очередных ночных дум я проснулась словно под хмелем, с тяжелой, гудящей головой и слабостью.

—Доброе утро, Роза, сегодня мы не дадим вам скучать до самой ночи, пожалуйста, не противьтесь. Для начала завтрак и немного вина для хорошего настроения,— перед кроватью остановилась молоденькая неизвестная служанка, держа поднос с тарелкой еды и кувшином вина.

Напиться? Хорошая мысль отключить разрывающие изнутри эмоции и сомнения.Заглушить совесть и страх.

Противиться заботливым женщинам не стала, ибо жизнь скоротечна и одна судьба знает все камни, которые поколотят мое тело в будущем. Последние спокойные дни можно было поддаться уговорам добрых женщин и отвлечься. Возможно больше не удасться спокойно заснуть на мягкой кровати, покушать изысканные деликатесы, а каждый день придется пугаться уродливых теней и оглядываться по сторонам, страшась возмездия с небес.

После завтрака и терпкого вина мы отправились в бассейн, где я долго обнаженная плавала, рассекая воду плавными гребками. Наслаждалась свежестью и легкостью тела. Честно говоря, опасалась увидеть в гареме Тиль, но кроме служанок и меня никого не оказалось.

Неужели Тиль в такое время развлекает повелителя? Я думала днем принц занят делами, женщин приглашает исключительно вечером перед сном? Но это было раньше, а кто знает его увлечения на данном этапе жизни? Как себя вести с Трин? Как изображать, что мы, как и прежде, хорошие знакомые, учитывая ее странную червоточину. С недавних пор принцесса, продавшая душу Зверю красных песков, мне стала неприятна. В ней отталкивала — чрезмерная доброта. Подобных, безгрешных людей не бывает, ведь влюбленная в Артура, она весь поход была со мной мила и даже иногда отвлекала обозленного на меня принца на себя. Не бывает таких хороших людей или я настолько прогнившая, что не верю в людское добро?

После плавания меня положили на высокий каменный стол в длину с человеческий рост. На нем долго мыли и массировали пять пар рук, намазанных ароматными маслами. Я не сопротивлялась, успела привыкнуть к массажу. Если поначалу не привычно и помню когда-то массаж заставлял краснеть, а потом бледнеть, то теперь уже никакого стеснения.

Обычная процедура расслабления и массажа для эластичности кожи. Девушки лили на меня ароматное масло и гладили тело. От расслабляющих трав, входящих в состав масел, наконец-то расслабилась. Прикрыла веки, понимая, что вряд ли когда-либо еще будто чувствовать подобное умиротворение и экстаз. Скорее всего оставшуюся жизнь придется прожить с чувством вечного страха увидеть за спиной убийц Артура.

Разговор. Часть 1

POV Артур

Впервые на моей памяти я не довел до логического конца важные дела. Поступил, как глупец. Остановил эмоциональный, красочный доклад одного из торговцев, рассказывающего о внезапном повышении цен на зерно в связи с нападением на его караван песчаных бедуинов. Уверен, это не бедуины, а проделки соседней земли, покупающей наше зерно. Как известно, на войне одну из главных роль играли монеты. Враги побаивались открыто атаковать, поэтому для начала ослабляли нас другими способами.

Я замотался. Надоело.

Подняв правую руку ладонью вперед, велел докладчику заткнуться. К Дьяволу!Терпение лопнуло. Мне надо было прослушать еще десять докладов и я знаю, гости пару недель ждали своей очереди высказаться, но к дьяволу. Всех прямиком к дьяволу! Под слой красных песков!

—Расходимся!— велел без объяснений, поднимаясь с трона.

—Но как же…?— торговец попытался меня остановить, но я вновь уже более твердо поднял ладонь, запрещая разговаривать и зудеть над ухом. Никаких объяснений. Какие объяснения, когда мое терпение иссякло? Достаточно потерпел и больше не намерен. Я не обязан терпеть. Это слово мне претит. Изначально по закону рождения в семье Бонифациев в моем лексиконе отсутствует данное понятие.

—Хорошего дня,— не обращая внимания на недоумевающие взгляды гостей, вышел из зала и направился вдоль коридора по направлению к гарему. Охранники, покорное распахнули двери, приглашая спуститься по каменным ступеням в прохладный подвал.

"Дьявольщина творится со мной. Столько лет думать о теле одной и той же женщины?Прежде месяц — три занимали мысли о чьем-то теле. Всего однажды полгода продлился интерес к женщине, но и тот иссяк. Сейчас уже не могу вспомнить лица и тела той наложницы.А это тело, когда наскучит, после чего с легкостью смогу его выкинуть где-нибудь в деревне и успокоиться?"— спрашивал себя, глядя на Розу, лежавшую на массажном столе. Совершенно обнаженную и расслабленную…

Очень…очень заманчивый вид.

Она раскованно лежала на столе.Совершенно обнаженная с белоснежной, натертой маслом блестящей кожей. Ягодицы, спина, поясница сверкали от масел. Огромное желание треснуть по ее бедрам и посмотреть, как на бледной коже появится отпечаток руки. В момент удара ягодицы напрягутся, сексуально приподнимутся для лучшего обзора. Девчонка проглотит выдох и замрет. А после небольшого прилива боли блаженно расслабится и разведет ноги пошире. Достаточно широко, чтобы можно было без помех коснуться ее плоти.