отдал, чтобы дать тебе шанс остаться в живых, чтобы сохранить твою честь, а ты до сих пор питаешься прошлым, обвиняя его в бесчестье!» К тому же, – Катя печально улыбнулась, – ты сам говорил: всех всегда волнуют только факты. Мы переспали – и это факт. Вполне понятный, учитывая современные взгляды.

– Кать…

– Дай мне закончить, хорошо? Мы выяснили, что к фактам прилагаются детали. К сожалению, ни ты, ни я не помним их – это тоже нормально для современной молодёжи. Раз так, то давай сойдёмся на том, что ты намекал на постель, а я наконец поддалась искушению. Каждый получил то, что хотел. Прошло полтора года. Мы поговорили – и мне стало легче. Правда.

Катя замолчала. Неужели сказала? Собрала все мысли воедино и в первый раз была честна: с ним и самое главное – с собой.

– Бернард Шоу сказал однажды: «Только действия человека говорят о его личности и его отношении к Вам. Не верьте словам. Просто наблюдайте и Вы увидите истину», – улыбнулась Соколовская, глядя ему в глаза. – Я увидела. А ты?

Александр улыбнулся в ответ. Какой же ты всё-таки дурак, товарищ сержант!

– В тот момент, когда услышал «Живой…» в день нашей встречи. – Откровение за откровение. Не сводя с неё глаз, он продолжил: – Ты отправила за мной костлявую, но, когда та пришла, вытащила из её лап. Подарила жизнь, хотя всем сердцем ненавидела.

– Жизнь за жизнь… – прошептала Катя. – Мы повязаны не только кровью.

– Сама Смерть благословила нас, – после короткой паузы выдал Александр, нарушив всю интимность момента. – А эту старушенцию обижать нельзя. У неё крайне неординарное чувство юмора, я точно знаю.

С губ Кати сорвался смешок – его юмор никогда не перестанет удивлять. Став снова серьёзной, она с уверенностью произнесла:

– Нулевой километр.

– Нулевой километр, – кивнул Шторм, ощутив, как медленно по венам стало растекаться тепло.

Лишь её слова смогли принести успокоение. Лишь её прощение подарило надежду, а улыбка озарила светом темноту, в которой существовал последние полгода…

[1] в средневековой Испании человек, происходящий из благородной семьи

Глава 2.15. Взрыв из прошлого

Глава 2.15. Взрыв из прошлого

Спрятанные чувства, поддававшиеся гнёту предрассудков, наконец вырвались наружу. Когда точки и запятые встали на свои места, а все недомолвки и тайны оказались вытащены наружу, строить общение стало гораздо проще. Хоть роковая ночь в коттедже и не получила однозначного объяснения, но теперь это волновало меньше всего. Убеждения родителей, что это было хорошо спланированное преступление, а не жуткое стечение обстоятельств, уже не звучали так убедительно.

Правда, сказанная Стасу в глаза относительно их отношений, тоже позволила дышать полной грудью: теперь Соколовская не чувствовала себя обманщицей, которая водила парня за нос. Предательство с его стороны, конечно, причинило боль, но не такую сильную, которую могла бы. В конце концов, они оказались квиты: она грезила о Шторме в то время, пока он спал с его девушкой.

Единственной проблемой, что не давала покоя, была семья. Катя открыла кран с холодной водой и умылась. Раньше она разрывалась от чувства неопределённости, а теперь – от страха. Что они сделают, когда узнают, что она общается со Штормом? Посмотрев на своё отражение, Соколовская покачала головой:

– Они убьют меня. А он возненавидит, и будет прав.

Прошла неделя после их разговора по душам. За это время она изменилась до неузнаваемости. Даже отец со своей прагматичностью заметил перемены. Не проходило ни дня, чтобы они не спросили, кто стал причиной подобных изменений. Пока шутки и отговорки сходили с рук, но, зная родителей, они скоро потребуют очной ставки, учитывая, что папа снова собирался уезжать на длительный срок.

Катя набрала в руки холодной воды и снова умыла бледное лицо. Хорошо, что сегодня был понедельник: методический день пришёлся как никогда кстати. В запасе имелась уйма времени, чтобы всё обдумать. К тому же, дождь за окном намекнул, что свидание с Александром придётся отменить.

В груди вдруг защемило. Их встречи после пар стали частью повседневной рутины. Да она никогда раньше с таким рвением не просыпалась с утра, как в последнюю неделю. Общение со Штормом приводило в невероятный восторг. Эмоции, которых никогда раньше не испытывала со Стасом, били ключом.

Приведя себя в порядок, Катя оделась и направилась на кухню, чтобы позавтракать. Мысли об Александре помогли отвлечься от проблем. Всё, что происходило между ними, казалось чем-то нереальным. Простое общение – не больше и не меньше – однако его шутки, взгляды, улыбка: они сводили с ума, бросали в дрожь, поднимая не одну стаю бабочек в животе. То, что испытывала сейчас, не шло ни в какое сравнение со школьными годами, словно взаимность усилила чувства в несколько раз.

Однако Александр не торопился нарушать её личное пространство, даже рук не касался, позволяя быть инициатором ей. Катя заварила себе чай и села за стол, но только поднесла чашку к губам, как в дверь позвонили. Ещё не было и десяти: кого могла принести нелёгкая, да ещё в такую погоду? Оставив завтрак, она пошла открывать дверь, молясь, чтобы ранним визитёром не оказался Стас, который подозрительно долго не выходил на связь.

– Доброе утро, – раздалось с порога, а затем последовала улыбка, что сводила с ума.

– Привет.

Слово прозвучало скорее удивлённо, чем радостно. Не то, чтобы не была рада его видеть, просто… Пока мозг искал оправдание, Александр продолжил:

– Не поверишь, я просто шёл мимо.

– Мимо дома или пятнадцатого этажа? – уточнила Катя, наконец придя в себя.

– Мимо стеллажа с рыбными консервами. – С этими словами в его руке показалась жестяная банка с лакомством для кошек. – Я вспомнил, что у тебя методический день сегодня, а потом подумал: почему бы не навестить твоего кота. У тебя ведь есть кот?

Улыбка на лице Кати стала шире: более оригинального способа прийти в гости ещё не слышала.

– Ты всегда ходишь по магазинам в такую непогоду? На улице льёт как из ведра.

– Да?! – театрально протянул Шторм. – Надо же! Не заметил.

– Тогда получается ты из дома такой мокрый вышел? – изогнув бровь, Соколовская окинула его оценивающим взглядом.

– Мокрый? Из дома?

– Ну да! – рассмеялась звонко она. – Ты же сказал, что не заметил непогоды, значит, мокрым ты