Шрифт:
Закладка:
Он заметался своей оглушённой душой, нелепо взмахнул руками, — Почему именно я? Почему ни с кем у нас не происходит подобного! То Хагор, то ты… Оставьте меня, наконец, в покое! Я точно не искал с вами никакого контакта. Я не хочу быть марионеткой в чьём-то чёртовом балагане! Я на Троле только для того, чтобы вести свои исследования, порученные мне, а всё прочее, — мой интерес к загадкам прошлого планеты, — кому они вредят? Если эти загадки давно окаменели и навсегда онемели. Я всего лишь питаю этим свою потребность размышлять, изобретать свои собственные миры….
— И всегда только иллюзорные, только миры — каракули, — засмеялся старик. — Они столь же похожи на реальность, как каракули ребёнка. — Он подошёл вплотную, — Арсений, ты должен вместе с моей приёмной доченькой постараться. Ты должен создать для меня моего продолжателя. Моего наследника, моего сына, коего я не могу тут заиметь в силу своей другой природы. Ты останешься тут, Арсений. А когда она родит мне сына… Мне! — заорал он. — Тогда убирайся отсюда на свою планету, где и забудешь навсегда о том, чем тебя одарило не по твоим заслугам такое существо как я!
— Так ты, выходит, оно? Сам же и сознался…
— Я слишком сложно устроен, чтобы такое недоразвитое существо постигло мою настоящую природу. Я больше, сильнее, чем мужчина, и я же тоньше устроен, чем женщина, я нежнее и впечатлительнее, чем ребёнок, и мудрее самого мудрого старика из вашей уже породы.
— Откуда же у тебя чешуя на спине? — спросил Арсений злорадно, чтобы сбить его спесь, — как у недоразвитой рептилии.
Старик обернулся на девушку и глаза его вспыхнули странным золотым блеском, а всё же что-то человеческое почудилось Арсению в его явном замешательстве.
— Чтобы не утомлять тебя долгими объяснениями, скажу только одно, — я сам на себе поставил эксперимент по улучшению человеческой несовершенной природы, а он оказался с побочным эффектом, хотя в целом всё прошло и удачно. У меня не было времени на подбор идеально здорового носителя, пришлось довольствоваться тем, что и было доступно, а уж потом заняться собственным усовершенствованием. У каждой твари имеются свои преимущества перед человеком, да вот в сравнении с человеком все они недоразвитые существа. Да что чешуя, кто ж её и видит, если на то пошло.
— Девушку-то постеснялся хотя бы. Ложился бы спать в плотной пижаме, что ли, — пробормотал Арсений, — не юноша, кажется, чтобы забавляться эротическими безумствами… да к тому же с такой молоденькой девочкой…
— Что?! — гаркнул старик, — я тебя домашним модельером, кажется, не нанимал! Я тебе подарок решил сделать, и какой! Кое-кто в вашем подземном городе дорого бы дал, чтобы на твоём месте очутиться. Да не могу я простить его за то, что и по его вине, пусть и невольной, случилось. Иначе и не жить бы ему давно…
Арсений не понял, о чём и о ком его речь, но злобно-пренебрежительный тон старика сильно задевал его, — Чем же ты собираешься меня одарить? — Арсений перешёл в наступление, вдруг спохватившись и несколько запоздало преисполнившись боевой прыти, — Или ты точно так же, как «Финиста», собьёшь меня с моей орбиты своим дьявольским кристаллом? Или что у тебя там ещё есть? — Он расправил плечи и сжал кулаки, уподобляясь петуху, изготовившемуся прыгнуть на превосходящего противника. О девушке он начисто забыл в данный момент. — Я не потерплю насилия над собою! Я тебе не игрушка, не инструмент для твоих проектов, и не донор для твоих тёмных целей. Я никогда не отдал бы своего сына никому, появись он!
— Отдал бы! И никогда, ты слышишь, никогда ты не увидишь в глаза своего сына, если он появится тут от другой уже девушки! А так, ты сможешь не только его узреть, но и жить с ним рядом столько, сколько и позволят тебе твои желания и твой наличный ресурс.
Девушка зашуршала своим закатным одеянием, проплыла по обширной и практически пустой комнате, наполнив всё пространство лёгким и тонким, умопомрачительным ароматом, чью формулу, не иначе, создали где-то в нечеловеческих лабораториях. — Я не полюблю его. Он другой, — повторила она с детской интонацией в голосе, растягивая слово «другой» с обидой больше, чем с осознанным нежеланием оставить себе подаренную «игрушку». — Я хочу настоящего! Моего избранника!
Старик обернулся на неё так, словно и забыл о её присутствии здесь, а увидев, разозлился ещё заметнее, — Кажется, я наболтал чего-то и лишнего, да уж ладно, не девственница всё одно…
— Да как же ты мог, рептилия похотливая, такое сотворить с такой вот девочкой?! — крикнул Арсений, но хозяин дома проигнорировал его неподдельное возмущение.
— Этот-то чем не хорош? — спросил старик, обращаясь к девушке-лапочке с ласковой уговаривающей ноткой в голосе, преображаясь в любимого дедушку. — Точно такой же по виду. Такой же силач, только лучше, добрее, мягче. Разве не видишь? Точно твоим будет полностью. Ответ не заставит себя и ждать. Он же тебе и подходит больше. Я зря что ли вычислял его столько времени? Составил его астрологический портрет и в фас, и в профиль. Твой! А тот был скорее ошибкой, уклонением в сторону. И чем больше прошло бы времени, тем сильнее было бы ваше расхождение, ваше несовпадение. Жаль, конечно, что ты так поторопилась тому открыться… Да что уж теперь. Время ничуть не упущено. Родишь мне чудесного мальчика. А там можешь себе и девочку рожать. Да сколько хочешь, столько и рожай себе детишек. Я буду только рад.
— Ого! Вы тут уже всё за меня решили, — вставил своё слово Арсений.
— А чем она тебе не пара? — обернулся к нему старик, щерясь в странном оскале, в котором угрозы было больше, чем улыбки.
— Да нет… — промямлил Арсений, вглядываясь в юную очаровашку, окутанную платьицем, сотканным из облачного миража. — Она очень красивая. Нереально, конечно… она, собственно, кто? Ваша рабыня?
— Жена! — гаркнул старик и впился в Арсения глазами — золотыми осами, жаля и подавляя. А уместнее было бы, всё же, проявить льстивую ласковость, особо тонкую психологическую обработку. Но сегодня он явно был измотан чем-то и
