транса. Это дало немного времени. Мирон несколько раз попытался открыть дверь, но несмотря на небывалую физическую силу Скалина, она не поддалась: замки были заперты намертво. Тогда Рат вспомнил о подарке Нала – растопке розовой, способной преодолевать любые, или почти любые, преграды. Он поправил перчатки, достал конусовидные розовые ягоды и раздавил их пальцами – запахло ржавчиной. Соком растопки подросток вымазал замки и буквально на глазах от них остались только шипящие дыры, будто их разъело сильнейшей кислотой. Когда двери больше им не препятствовали, друзья вошли в сокровищницу, в то время как Грюх остался снаружи, охранять вход.

Внутри пещера оказалась воистину огромной. Она освещалась висящими под потолком чашами, в которых полыхало алое пламя и факелами, расположенными вдоль стен. Сколько здесь было черного золота, жемчуга и драгоценных камней – целые горы сокровищ. От изумления подростки открыли рты. От самого пола и до потолка у стены на полках лежали свитки и книги, наверняка жутко ценные. В нескольких местах стояли статуи в человеческий рост. Они были сотворены искусным мастером и, очевидно, повторяли образы важных персон, а может и вовсе предшествующих императоров. Рядом с каждой такой статуей также присутствовала золотая плоская чаша, а в ней разные предметы, в основном простые с виду, такие как яблоки, сапоги изношенные старые, сосуды с водой, но подросткам внутреннее чутье подсказывало, что у простоты снаружи большая сила внутри. Ребята бродили кругами в поисках теней, периодически натыкаясь на бордовые ребристые трубы, и заглядывали в чаши. Обходя очередную из них, Эмма вскрикнула, схватила обоих друзей и силой подтащила к ней ближе.

– Вы только посмотрите на это!

Перед ними на золотом ложе сиял кулон. Вот только непростой он был: форма пузатого сосуда, а внутри маленький огонек горит, не гаснет. Девочка не могла отвести от него завороженных глаз.

– Не думала, что он и впрямь существует. Знаете, что это? Нет?! Это знич! Священный неугасимый огонь; вечный источник жизни, тепла и света. Ах, как я хочу его взять, – захныкала Уварова. – Если он будет со мной, то я смогу вызвать огонь, когда пожелаю.

– Мы пришли за тем, чтобы вернуть то, что украли из нашего мира, но сами мы не воры, – попытался остановить ее Рат.

– Да ладно тебе, пусть заберет эту вещицу, – возмутился Мирон, что было странно, ведь парень на дух не переносил тех, кто присваивает себе чужое.

Эмма бросила жалобный взгляд на знич, а потом отвела его в сторону и отчаянно вздохнула:

– Нет, Рат прав. Его лучше оставить там, где он лежит.

Ребята пошли к следующей статуе и наконец в золотой широкой чаше они обнаружили, словно из тонкого хрусталя, шарики, наполненные черным дымом, ровно семь штук. Рат живо принялся складывать их в свой рюкзак. Он управился быстро, и троица без промедления устремилась к выходу, где их ждал Грюх.

Вдруг те самые бордовые трубы дрогнули, изогнулись и над сокровищницей угрожающе нависли три приплюснутые головы. Живой огненный змий охранял богатства императорского двора внутри замка. Он был огромных размеров. Его тело вилось кольцами по всему подземелью, чешуя, размером с ладонь взрослого мужчины, переливалась в свете факелов, точно кровавый рубин, а из ноздрей рвалось обжигающее пламя.

– Да ла-адно, – протянул Мирон.

Тут головы по бокам разинули пасти и из них послышалось жуткое шипение, будто на раскаленную сковородку кинули кубики льда. Подростки бросились врассыпную, прячась за золотыми горами.

– Что ж, теперь мы знаем куда исчез змий, охраняющий Калинов мост, – сказал Рат.

Мифической существо развернуло свои чешуйчатые кольца и изрыгнуло красный столп огня. Сокровищница тут же заполнилась жаром и дымом, как если бы они находились внутри раскаленной печи немыслимых размеров. Этот монстр был страшнее чего-либо, что приходилось видеть троим юным беркутчи вместе взятым и обладал невероятной силой. Три пары свирепых глаз жаждали смерти нарушителей покоя. От них не спрятаться. Нужно было срочно что-то предпринять или довольно скоро их тела превратятся в три жалкие горстки пепла.

Несколько раз Рат пускал стрелы-молнии в чудовище, но уловить момент, когда оно не извергает пламя было непросто. К тому же монстр оказался на зависть проворным, поэтому мальчишка попал лишь дважды, да и то разве, что оцарапал толстую шкуру и разозлил змия еще больше. Громов оглянулся на друзей, но и у них не наблюдалось успехов. Даже Эмма со своей быстрой реакцией и зорким глазом мало, что могла сделать сквозь непрекращающийся огненный поток, хаотично движущийся во все стороны. Рат понял: чтобы у них появился шанс, нужно сосредоточить дыхание змия в одном направлении.

– Эмма, тебе придется отвлечь его, – крикнул Громов.

– Мне? Ты спятил? – возмутилась девочка, прячась за каменную статую мужчины в императорской мантии.

– А что здесь есть еще кто-то, кто умеет укрощать огонь? Ты должна направить его в одну сторону и тогда нам со Скалиным ничего не помешает заняться этим чертовым змием как следует.

Было видно, что в душе она трусит: еще бы, одно дело изучать книги, стрелять по мишеням на Грифовом холме и управлять огнем небольшого костра, и совсем другое – встретиться с таким чудовищем в реальности. Но девочка сумела собрать все силы и храбрость, что были в ее сердце. Эмма выдохнула и решительно подняла большие глаза, цвета грозового неба, на змия. Она выпрыгнула из своего укрытия. Ждать долго не пришлось – все три головы монстра тут же повернулись к ней и их яростные глаза кровожадно уставились на ее хрупкую фигуру. Рат кивнул Мирону. Они оба оголили предплечье, на которых разместился Перун – оружие беркутчи и приготовились. Чудище разверзло клыкастые пасти. Из них вырвалось горячее пламя, но оно не коснулось мальчишек, потому что Эмма перенаправила весь огонь в сторону. Воспользовавшись заминкой, ребята одновременно выпустили по сверкающей стреле и поразили головы по бокам. Змий взвыл. Скалин и Громов снова зарядили арбалеты и готовились повторить выстрелы, но существо принялось неистово извиваться всем телом, цепляя горы драгоценностей и стены, которые под его натиском стали ходить ходуном.

Монстр крушил все вокруг. Теперь уже им грозило не столько сгореть заживо, сколько быть заживо погребенным в императорском хранилище. Под звуки сигнала тревоги и завывания огненного змия, они быстро, как только могли, пробирались к выходу. Колоны падали, золотые монеты засыпали им путь, повсюду полыхал огонь. Было жарко, как в пекле. Подростки перепрыгивали и огибали преграды, пот заливал им глаза, но они не медлили ни секунды.

Центральная и единственная целая голова змия поднялась высоко под самый потолок сокровищницы. В желтых глазах