Шрифт:
Закладка:
— Mama Mia! Все пропало! Народ нас разорвет! — толстяк обхватил лысую голову руками, усики печально опустились.
— Не волнуйтесь, маэстро Климинни, мы что-нибудь придумаем. — кружил вокруг начальника помощник.
Маэстро отмахнулся.
— Все кончено! Correre! Пусть дикая толпа меня разорвет! Я готовь сталь этой жертвой!
— Мы можем просто вернуть деньги. — худощавый помощник положил руку на плечо толстяка.
Климинни испепелил его взглядом.
Я улыбался так что болели щеки. Для меня комедия уже началась.
— А вот вы, delizia dei miei occhi! — толстяк повернулся к нам с Викторией. — Не выручите ли меня? Да что меня! Великий театр!
Заметив наше смятение маэстро Климинни одним невероятным шагом оказался между мной и Викторией и поманил нас пальцем, похожим на франкфуртскую колбасу.
— Конечно это будет не бесплатно, mio caro. — он хитро улыбнулся. — Четыре талера на двоих. А? Отличная сделка, золотые мои!
Я даже рот открыть не успел.
— Шесть. — шепнула Виктория.
— Маэстро, это грабеж! — влез, неизвестно как услышавший красавицу, помощник толстяка.
Маэстро глубоко вздохнул и вдруг резко отвесил худому оплеуху.
— Заткнись! Мы здесь не дешевку ставим, а творим искусство! — и продолжил уже спокойнее. — Из-за этой шлюшки Доминики все чуть прахом не пошло, а теперь у нас идеальные Влюбленные. Mercato! Посмотри на них. — толстый палец ходил от меня к Виктории и обратно. — Это же чистая эстетика. Публика будет в восторге. Ох, эти лица!
— Простите, сеньор. — склонился худой.
— Ты прощен. — Климинни повернулся к нам. — По рукам! Шесть талеров!
— Восемь. — спокойно произнесла девушка. Я огромным усилием подавил смех, разрывавший меня изнутри. Помощник маэстро чуть не взлетел от возмущения.
— Вы случайно не из Флоренции? — толстяк лукаво улыбался.
— Ганновер. — с достоинством произнесла девушка.
— Dio sa che non è una donna ma il diavolo. — произнес себе под нос итальянец.
— Что, простите? — склонила голову Виктория.
— Восхищаюсь вашей деловой хваткой. — маэстро повернулся ко мне. — По рукам?
Я посмотрел на свою спутницу, она согласно кивнула. Я протянул раскрытую ладонь толстяку.
— Мы согласны.
Спектакль начался со своеобразного разогрева ревевшей в предвкушении публики. Сначала на сцену за занавес пустили жонглеров, а потом вышел сам маэстро Климинни. Это была особенность испанского театра, толстенький итальянец умело жонглировал традициями разных стран. После выхода к аудитории, ему полагалось подружиться с публикой, обаять ее. Эта часть называлась loa — «похвала».
— Дорогие господа и дамы! Мы приехали в ваш прекрасный город и поняли, что не можем не выступить перед такой благородной и доброй публикой! — пространство перед сценой одобрительно загудело.
— Театр маэстро Климинни известен всему свету, — продолжил глава театра, — и выступает исключительно перед чуткой и умной публикой, коей вы конечно же являетесь! И сегодня вы увидите то, что еще не видел никто! — зал взорвался еще более одобрительными возгласами. — И вот какие приключение с нами произошли по дороге сюда…
Пока Климинни развлекал публику, нас с Викторией нарядили в дорогущие костюмы, обшитые то ли искусно выделанным стеклом, то ли действительно самоцветами.
— Я так полагаю нам надо будет просто молчать и ходить с глупыми лицами? — я просил худощавого помощника, следовавшего за нами по пятам. Видимо он не был уверен, что мы не сбежим в их дорогущих костюмах.
— А вы хорошо знаете свою роль. — скривился он.
— Колкость глаз не колет, не хочу, чтобы нас, а потом и вас закидали тухлятиной. — я пожал плечами.
— С вашей внешностью это вряд ли произойдет. — признал доходяга.
— Премного благодарны. — Виктория увела меня в сторону. — Нам точно ничего не надо будет говорить? Я ужасно боюсь.
— Не волнуйся, раз говорят, что просто нужно пройти с важным видом, то думаю так и будет.
На сцене уже вовсю шел спектакль, народ хохотал над Купцом и Доктором.
— Ваш выход! — поторопил нас взявшийся из ниоткуда Климинни. — Velice! Velice!
Виктория взяла меня за руку, и мы степенно словно каравелла выплыли из-за деревянных кулис.
— Ох! Какие же они красивые! — раздалось в толпе.
— Не то что ты! Корова! — раздался еще один голос и толпа громко засмеялась.
За нами колесом выкатились Веселые слуги.
— О! Вы посмотрите, народ, — обратился один из них визгливым голосом к зрителям, — какая красота! Во всех королевствах не найти подобной красоты! Видите?!
— Да!!! Видим!!! — взревела публика.
— А ведь коварный Капитан давно влюблен с Сюзанну! — продолжил слуга, а из-за кулисы куда направлялись мы с Викторией вышел в маске сам Капитан. В руках его было две рапиры.
— Я вызываю вас на поединок чести! — произнес актер с испанским акцентом. Зрители неодобрительно загудели.
Вот тебе и роли без слов.
Я сжал ладонь Виктории и шепнул ей на ухо.
— Не волнуйся, все будет хорошо. — и резко повернулся к Капитану. Играть так играть!
— Подлец! — взревел я. — О какой чести ты смеешь говорить?! Особенно в присутствии моей обожаемой Сюзанны! — Виктория картинно упала в большое кресло.
Публика загудела слова поддержки. А глазах Капитана я увидел настоящее уважение, он явно не ожидал подобного.
— Я принимаю вызов! Готовьтесь к смерти, сударь!
— Да!!! Заколи этого испанца!!! — закричали в зале. — Молодец! Не спускай такое!
Рапира при ближайшем рассмотрении оказалась просто тупым куском метала.
Слава Богу. Хватит с меня настоящих рапир.
Наши клинки сошлись под топот, крик, свист и аплодисменты. Мой сценический противник был весьма неплох, но это для меня. А ведь я так и не нашел себе никакого учителя. Мы кружили в танце значительное время, в этот же момент Виктория заламывала руки и закатывала глаза, а Веселые слуги, принимали ставки. Климинни хорош, деньги можно собрать со всего, что вызывает эмоции.
Капитан сделал выпад, я отскочил назад. Мой соперник глазами показал, что ударить его следует в грудь. Я изящно крутанул рапирой и нанес укол. По белой сорочке Капитана начало расползаться кровавое пятно. Публика умолкла.
— Это тебе за Сюзанну! — я отсалютовал своим оружием в сторону толпы.
— Да!!! — народ взорвался радостными воплями. У меня по спине пошли приятные мурашки.
— Злодей повержен, а влюбленных ждет шикарная свадьба! — второй слуга, с более приятным голосом, уже спустился со сцены к людям со шляпой, в которую снова посыпались медяки.
Маэстро Климинни был очень хорош. Человек кое-что знает о деньгах и людях.
Я взял Викторию за руку, и мы под радостные вопли поклонились и ушли.
— Это было гениально! Elegante! Бесподобно! — кружился вокруг нас маэстро. — Вы посмотрите, как вас любит публика! У нас запланировано здесь еще две постановки, не откажетесь и в них принять участие? Вы нас очень обяжите. А благодарность будет звенеть.
— Маэстро! Маэстро! — к нам троим
