— Эва, — наклонившись, он поцеловал меня в щеку, — давно не виделись.

А я упомянула про его очаровательный британский акцент?

— Как ты поживаешь?

— По-старому, — он пожал плечами и гордо осмотрел ресторан. — Устаю, но счастлив.

— А как Джиллиан и девочки?

— Прекрасно, как всегда, — он сделал мне знак идти за ним, и я подчинилась. — Ты пришла к Харпер?

— Да, она предложила пообедать вместе.

— Она сейчас придумывает какую-то новую штуку, которая заставит наших критиков зареветь от восторга, — его глаза заблестели при этой мысли. — Я ее сейчас пришлю.

Он выдвинул кресло из-за столика у камина, которым пользовался только он сам:

— Обед за счет заведения.

— О, ну зачем ты, не надо! — пыталась протестовать я, но он махнул рукой и исчез на кухне.

В ожидании Харпер я снова погрузилась в грустные мысли о такой несвоевременной поездке на Нантакет, которая разлучит меня с Калебом. Это не должно было огорчать меня так сильно, но огорчало.

— Извини, — возникшая из ниоткуда, запыхавшаяся Харпер практически упала в кресло напротив меня. Ее щеки раскраснелись, а глаза сияли безумным блеском творческой лихорадки.

— Эй, я могу уйти, — предложила я, не желая прерывать творческий процесс. — Если тебе нужно вернуться на кухню.

— Не! — она затрясла головой. — Все, что я могла пока сделать, я сделала. Что ты хочешь мне рассказать?

Не успела я открыть рот, как двери кухни распахнулись, и оттуда вышел парень, которого я не узнала в белой униформе. Он нес нам две тарелки с едой:

— От Джейсона. Приятного аппетита! — и он мгновенно исчез.

Я смотрела на тарелку, где красовались кусок жареного хека, картошка по-деревенски, мидии и голландский шафрановый соус. Это было одно из моих любимых блюд в этом ресторане.

— Ох, вкуснотища. А кто этот парень? — спросила я, берясь за вилку, так как я не из тех, кто теряет аппетит, когда нервничает.

— Дэнни, наш новый су-шеф, — она тоже взяла нож и вилку.

— О, а что случилось с Кевином?

— Нашел другую работу. Я не говорила?

— Нет.

Она подняла на меня глаза:

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать перемещения нашего персонала. Что у тебя сегодня случилось?

И вот за этой вкуснейшей едой я рассказала Харпер обо всем: о встрече с Ником у моего дома в субботу вечером, о нашем откровенном разговоре с Калебом и его совете объясниться с Ником и, наконец, об исповеди Ника.

Когда я закончила, Харпер устало откинулась на спинку кресла, глядя на меня с сочувствием:

— Детка…

— Что?

— Господи, как же люди могут все запутать, никогда не перестану удивляться.

— Не говори, — грустно улыбнулась я.

Она прищурилась:

— Так… ты совсем не чувствуешь хоть какого-то удовлетворения?

— О чем ты?

— О том, что все эти годы мерзавец так сох по тебе, что разрушил свою жизнь.

— Я не настолько глупа, и ты меня знаешь.

— Ты скорбишь о Джемме, — вздохнула она, кивнув. — Вот что я знаю.

— Его мне тоже немножко жалко, — признала я еле слышно. — Он разрушил свой брак ради чего-то несуществующего. Я была его навязчивой идеей. Он не знал меня, а я не понимала его. Кроме того, нельзя изменить человеку, которого обожаешь, не правда ли? Поэтому я не уверена, что наши отношения стали причиной такого его поведения. Думаю, дело в том, что он просто… не хотел взрослеть. Когда мы были детьми, он был старшим, нашим защитником, мы с Джем полагались на него. Но после окончания школы он казался каким-то потерянным. Я помню, как всякие разговоры о будущем пугали его ужасно. Он предпочитал жить прошлым.

— Верно, — Харпер положила вилку и нож на пустую тарелку. — Так что же получается? Что ты не жертва обмана, как мы считали, а счастливица, которая избежала неудачного брака?

Я кивнула, потому что сама об этом думала.

— Получается так. Я поняла это, когда он вышел из моего офиса сегодня утром. Вдруг осознала, как мне повезло. Если бы не горечь за Джемму, не могу даже выразить тебе, как я рада, что он ушел из моей жизни навсегда.

Харпер потянулась через стол и нежно сжала мою руку:

— И я рада.

Я накрыла ее руку своей и набрала в грудь воздуха…

— Кстати, об отношениях… — она сразу же попыталась забрать свою руку, но я не пустила. — Я никого не сужу, Харп. Но я немного беспокоюсь.

Она отвела глаза:

— Не о чем беспокоиться.

— Но Винс, как оказалось, не в восторге от твоей работы и не так уж тебя понимает и поддерживает. И почему ты допустила, чтобы какая-то вульгарная фанатка флиртовала с Винсом у тебя на глазах? Такое поведение не в твоем характере, Харпер!

Она вырвала свою руку и посмотрела мне в глаза:

— Я вела себя как леди.

— Ах, вот как? В отличие от меня, хочешь сказать?

Ее губы дрогнули в улыбке, и глаза потеплели:

— Нет, ты ее прикольно шуганула.

— Но почему ты этого не сделала?

— Я обещала Винсу не реагировать на девиц. Он предупредил меня, что иногда они переходят границы, и в прошлом у него были проблемы из-за того, что он неправильно себя вел. Я понимаю, что фанатки — это часть шоу-бизнеса, в котором он хочет добиться успеха, поэтому учусь смиряться с такими вещами.

— А он учится смиряться с тем, что ты помногу работаешь?

Она уставилась на меня, как бы решая, разозлиться на меня за эти слова или поблагодарить за заботу. К счастью, она выбрала второе.

— Он раньше никогда ничего такого себе не позволял. Тогда в субботу вечером он впервые высказался против. Вчера мы поговорили, и он объяснил, что действительно переживает, но не из-за себя, а из-за меня. Он боится, что я загоню себя.

Это я могла понять.

— И что ты ответила на это?

Она глубоко вздохнула:

— Я не хочу врать, Эва. Я и сама об этом переживаю. И думаю, что уж если и работать так много, то на себя.

— Ты хочешь открыть свой ресторан?

— Десерт-бар, — она застенчиво улыбнулась. — Когда-нибудь. Не сейчас, конечно. В общем, я убедила Винса, что держу все под контролем, и он вроде бы согласился.

Что-то было в ее тоне, что меня насторожило. Она как будто успокаивала меня. И это снова было на нее не похоже. Он делала только то, что сама хотела, независимо от мнения окружающих.

— Ну, хорошо. Если ты счастлива.