Брови Эльзира тут же распрямились, а лицо Тэят и вовсе озарила счастливая улыбка.

— Это прекрасно! — радостно воскликнула женщина. И несмотря на то, что я её радость не разделяла, причина её восторга была мне вполне понятна. — Я немедленно подберу тебе подходящий наряд и украшения.

— Нет нужды, — твёрдо отказалась я. — Я пришла не за этим, матушка.

Тэят растерялась.

— А зачем тогда?

— Данная ситуация для меня нова, — я нервно облизнулась, старательно подбирая слова. — Я не уверена, что знаю, как правильно себя вести.

Тэят мягко улыбнулась и жестом предложила мне сесть рядом с собой на ковре. Естественно, я подчинилась.

Бэкхран возобновил движения гребня в волосах супруги, словно это было крайне важным занятием, от которого он не намерен был отрываться ни на секунду.

— Тебе не нужно вести себя каким-то особым образом, — нежно обхватив своими руками мою ладонь, сказала Тэят. — Чатьен Васт прекрасно обучил тебя манерам, твоё поведение не вызывает никаких нареканий.

— Но вы ведь хотите, чтобы Первый молодой господин горы Абора выбрал меня своей невестой. Значит, я должна ему понравиться.

— Определённо, у нас крайне сообразительная дочь, — хмыкнул Эльзир, а затем спросил у меня: — А тебе самой этот юноша нравится?

Данный вопрос поставил меня в тупик.

«А моё мнение имеет значение?» — удивилась я. И, после недолгого колебания, решила озвучить эту мысль вслух.

— Моё мнение имеет значение?

— Разумеется, — последовал незамедлительный ответ от обоих родителей сразу.

— Никто не будет навязывать жениха, который тебе неприятен, — заверила меня Тэят. — Брак должен строиться на взаимном уважении и симпатии. Если же их нет, к чему этот союз? Он лишь сделает всех несчастными.

Мне показалось, словно пружина, сильно сжатая где-то внутри моей груди, вдруг распрямилась, даря чувство непередаваемого облегчения. Несмотря на слова Васта о том, что при заключении брачных союзов всегда учитывается мнение жениха и невесты, я всё равно до конца в это не верила, полагая, что в среде аристократии на первом месте стоит выгода для семьи и только потом уже какие-то чувства и эмоции.

— Я недостаточно хорошо знаю Эльтайна, чтобы испытывать какие-то чувства, — на волне эйфории от облегчения честно призналась я. — Но он не кажется мне плохим человеком. Кроме того, он, похоже, искренне заинтересован мной.

— В самом деле? — в голубых глазах Тэят вспыхнул интерес. — Откуда тебе это известно?

— Мы беседовали с ним вчера вечером. И он прямо попросил у меня разрешения на ухаживания.

— Шустрый юноша, — заметил Эльзир. — Впрочем, его прямота и целеустремлённость, определённо, заслуживают уважения.

Вот тут я была с отцом полностью согласна. Характер у старшего племянника Васта был пробивной — такой нигде не пропадёт. Насколько я могу судить после нескольких коротких встреч, из Эльтайна выйдет хороший бэкхран для горы Абора. Только вот рядом с ним должна быть достойная супруга, а никак ни калека, ментально старше его на пару десятков лет.

— Если хочешь, я могу пойти сегодня с тобой, — видимо, почувствовав через магические узы моё волнение, вдруг предложила Тэят.

— Нет нужды, — отказалась я. — Я справлюсь.

— Я в этом и не сомневаюсь, — заверила меня мать. — Однако тебя что-то беспокоит.

Я повернула голову и взглянула в ясные голубые глаза, с абсолютным вниманием смотревшие на меня.

В прошлой жизни с родителями у меня не сложилось близких отношений. Когда я была ребёнком, они постоянно пропадали на работе, пытаясь прокормить большую семью, и мне казалось эгоистичным грузить их своими детскими проблемами. С годами эмоциональная пропасть между нами только разрасталась. Нет, мама и папа всегда были рядом, готовые помочь как советом, так и делом. Только вот я никогда не просила их о помощи. Они поднимали на ноги моих младших братьев… куда им ещё мои проблемы? Я уже большая девочка — сама справлюсь.

Я тяжело вздохнула и привычно вымучила из себя некое подобие улыбки.

— Всё хорошо, матушка. Я справлюсь.

17. Прогулка

Всю жизнь я придерживалась простой позиции: если любишь, люби человека таким, какой он есть. Поэтому на все свои немногочисленные свидания всегда ходила без макияжа и в самой обыкновенной, повседневной одежде. Нет, если бы меня пригласили в ресторан или театр, я, естественно, принарядилась бы, но в большинстве случаев игнорировала типичные женские ухищрения для привлечения мужского внимания. Однако сейчас, став Сиреневой госпожой поместья Лундун и собираясь на первое в этой жизни свидание, я, сама не знаю, почему, изменила своим принципам. Нет, от макияжа и слишком уж откровенного цэхиня я сразу же отказалась. Однако позволила Чале соорудить на голове сложную причёску, состоящую из множества мелких косичек со вплетёнными в них толстыми серебряными цепочками, переплетенными между собой замысловатым образом. Да и наряд мой был далёк от повседневного: цэхинь вновь был со сдвоенными рукавами, причём нижний край верхних был значительно длиннее, доставая чуть ли не до земли. На внутренних рукавах, и так достаточно плотно прилегающих к руке, были закреплены массивные серебряные браслеты, полностью закрывшие предплечья, а на талию лёг плотный широкий пояс на два тона темнее цэхиня, начинающийся сразу под грудью и заканчивающийся над тазовой костью. Вишенкой на торте же стал изящный воротник, сшитый из тончайшей ткани, напоминающей шифон, и расшитый мелкими бусинами, сверкающими на свету.

— Вы очень красивая, Шиануся, — окинув внимательным взглядом плоды своих трудов, восторженно проговорила Чала. — Первому молодому господину горы Абора непременно понравится.

За те месяцы, что я провела в поместье Лундун, я привыкла к постоянному сопровождению служанки, поскольку, согласно правилам, мне было запрещено показываться на улице в одиночестве, так что была готова к тому, что на прогулку с Эльтайном и чатьеном Вастом отправлюсь вместе с ней. Наивная! В лес мы направились целой толпой, состоящей, помимо меня, двух чатьенов, Эльтайна и Чалы из вихо Дэйчи, её двух служанок, слуги-мужчины, а также троих воинов, вооружённых мечами. Меня так и подмывало спросить: на занятие по ориентированию у меня тоже было бы столько провожатых? Мне стоило неимоверных усилий не задать его вслух.

Лес за пределами высоких крепостных стен Краца был прекрасен. Разноцветные кроны деревьев, переплетаясь между собой, образовывали восхитительные узоры, словно сошедшие с полотен импрессионистов. При этом росли они не сплошной стеной, как часто бывало в моём родном мире, а небольшими островками, вызвавшими у меня ассоциацию с пчелиными сотами. Создавалось такое ощущение, будто этот лес не вырос сам собой, а был высажен и выращен заботливой рукой неведомого садовника, позаботившегося о том, чтобы