Существует несколько версий происхождения имени Квирина. Например, по свидетельству Плутарха, «принятое Ромулом имя „Квирин“ иные считают соответствующим Эниалию, иные указывают, что и римских граждан называли „квиритами“ [quirites], иные — что дротик или копье древние называли „квирис“ [quiris], что изображение Юноны, установленное на острие копья, именуется Квиритидой, а водруженное в Регии копье — Марсом, что отличившихся на войне награждают копьем, и что, стало быть, Ромул получил имя Квирина как бог-воитель или же бог-копьеносец»[466]. Ему вторит Сервий: «Ромул же назван Квирином потому, что он был всегда вооружен копьем, которое на языке сабинян называется „курис“. Ведь копье, то есть курис, это длинная заостренная палка… Либо он называется так из-за знатности своего рода, ведь Марс, когда он в гневе, называется Градив, а когда он спокоен, называется Квирин. И, наконец, в городе существует два храма: один — храм Квирина, внутри города, как бы храм стража спокойствия, а другой — на Аппиевой дороге, вне города, возле ворот, как бы храм воителя, то есть Градива»[467].

Действительно, Ромул-Квирин позднее был отождествлен с Марсом Квирином (а также еще и с Янусом[468]). Известно, что в древнеримской религии имелось два Марса — Марс Градив и Марс Квирин. Первый был весьма воинственным богом, начинавшим кровавые битвы, а второй, напротив, выступал как миротворец, завершитель войны. У Феста сохранилось упоминание об «оружии Квирина», которое периодически надлежало смазывать сосновой смолой, как полагают, для лучшей сохранности, но не для использования в военном деле[469].

Кроме того, известно, что в Древнем Риме существовало две жреческие коллегии салиев («плясунов», от латинского salire — прыгать), по 12 человек в каждой. Первая коллегия, которую учредил царь Нума Помпилий, по местонахождению своего святилища получила наименование палатинских салиев. Они являлись жрецами Марса Градива и совершали ежегодные священнодействия в его честь. Вторую коллегию салиев позднее создал царь Тулл Гостилий. Их резиденция располагалась на Квиринальском холме, близ Коллинских ворот. Они стали называться коллинскими салиями и считались жрецами Марса Квирина[470].

Каждая коллегия хранила 12 священных щитов Марса. Ежегодно в марте и октябре обе коллегии устраивали совместные религиозные процессии, предварительно облачившись в парадные бронзовые доспехи и вооружившись. Салии торжественно шествовали по Риму в сопровождении трубачей, исполняли священные гимны и ритуальные пляски, во время которых ударяли по своим священным щитам. По мнению ученых, этот древний религиозный обряд имел своей целью поднять боевой дух ратников перед военным походом и после него. Кроме того, салии должны были с молитвами обойти все алтари и храмы Рима, поэтому их шествие продолжалось несколько дней, в силу чего они были вынуждены останавливаться на ночь в особых местах, где их всякий раз ждал роскошный пир.

Уже второй римский царь Нума Помпилий назначил особого жреца Ромула — фламина Квирина, который занял одно из самых высоких мест в жреческой иерархии[471]. Кроме священнодействий на Квириналиях и примыкавших к ним Форнакалиях, фламин Квирина ежегодно совершал жертвоприношения богу Робигу на празднике Робигалий (25 апреля), присутствовал на празднике Консуалий (21 августа), а на Ларенталиях (23 декабря) приносил жертвы на могиле Акки Ларенции в Велабре, где, как считают некоторые, и находилась его резиденция[472]. Большинство указанных религиозных праздников было связано с сельским хозяйством — это Робигалии (защита зерна от ржавчины), Консуалии (хранение зерна) и Форнакалии (продление срока годности зерна, то есть его обжарка). По мнению исследователей, участие в них фламина Квирина явно свидетельствует о том, что этот бог, как и Марс, покровительствовал еще и земледелию. На это явно намекает Овидий в «Фастах», описывая священнодействия фламина Квирина на празднестве в честь божества Робиго, олицетворявшем болезнь зерновых культур (ржавчину) и почитавшимся римлянами в женской и мужской ипостасях:

Только неделя одна до конца остается апреля,

На середине уже вешнего времени бег.

Овна уже не ищи, Афамантовой смертного Гелле:

Дождь в эту пору идет, в небе является Пес.

Как возвращался однажды я в Рим той порой из Номента,

На середине пути белую встретил толпу.

Фламин шел в этот день в стародавнюю рощу Робиги,

Чтобы овцы на огне жечь и собаки нутро:

Тотчас же я подошел, чтобы знать и об этом обряде;

Фламин же твой, о Квирин, молвил такие слова:

«Злая Робига, щади посевы Церериных злаков,

Дай им над почвой качать нежные стебли свои!

Всходам дай возрастать под сиянием звезд благосклонных

Вплоть до того, как они станут годны для серпов.

Сила твоя велика: ведь хлеб, пораженный тобою,

Грустный сочтет селянин горькой потерей своей.

Ветры и ливни не так хлебам губительны будут,

Да и мороз не такой зернам урон принесет,

Как если влаги лишит посевы знойное солнце:

Это, богиня, твоей ярости гибельный знак.

О, пощади, и не тронь ты всходов шершавой рукою,

И не губи урожай: мощь твоя ведома всем!

Нежных посевов не ржавь, суровое ржавь ты железо —

То, что губит людей, прежде всего ты губи.

Лучше грызи ты мечи со всем вредоносным оружьем:

Нет в нем нынче нужды, в мире господствует мир.

Острый заступ, двузубец кирки, сошник изогнутый,

Ваше время — блестеть, время оружий — ржаветь.

Если же кто обнажить забытый клинок пожелает,

Пусть он увидит, что меч крепко приржавел к ножнам.

Ты же Цереру не мучь! Свои поселянин обеты

Может тебе исполнять, даже когда тебя нет».

Так он сказал. В деснице его был плат длинношерстый,

Чаша с чистым вином, ладана полный ларец.

Ладан, вино и овечьи кишки приносит он в жертву

С мерзким (видел я сам) гнусной собаки нутром.

А на вопрос мой, зачем эта новая, странная жертва,

Фламин ответил: «Узнай, что за причина ее.

В небе есть пес, Икарий по имени; лишь он восходит,

Мучится в жажде земля и засыхает посев.

Ради небесного пса на алтарь возлагают собаку,

И лишь название „пес“ к смерти приводит ее»[473].

Некоторые ученые считают Квирина еще и богом курий и даже римской общины в целом, поскольку его имя, возможно, происходит от co-viria (отсюда curia, курия), то есть «собрание мужей». Известно, что перед храмом Квирина росли два священных мирта, один из которых назывался патрициевым, а другой — плебейским[474]. Полагают, что эти два дерева символизировали сплоченность римской общины, находящейся под