Шрифт:
Закладка:
— Ты не понял? — глаза Индры снова потемнели. — Я пришел не просить. И золото я предлагаю исключительно по своей доброй воле. Намного проще скрутить тебя в бараний рог и заставить отдать необходимое, это не будет мне стоить никаких сил. Но я не буду — исключительно из уважения к приютившей меня человеческой женщине, которая вас всех почему-то жалеет. Но не испытывай мое терпение, землекоп. И не тяни время. Итак, в чем секрет открытия портала?
— Секрет тебе, значит, — задумчиво протянул колясочник. — А этого не хочешь?
Он резко выдернул руку из-под подушки и нацелил соколу прямо в голову крохотный, начищенный до блеска пистолет.
— Узнаешь металл, соколеныш? осклабился Геннадий, заметив, как изменился в лице незваный гость. — Одна из последних наших разработок. Стреляет шариками сушеной дурман-травы. Иномирной, не здешней. Она тебя не убьет, и даже не оцарапает до крови, но навсегда отнимет возможность превращаться, ваши маги могут хоть костьми лечь, ничего у них не выйдет. А стреляет он бесшумно, так что никто ничего и не заподозрит. Ты же знаешь, как в вашем царстве поступают с теми, кто не может становиться птицей? Куда тебя пошлют, деточка, грязь месить или скотину пасти?
— Никуда не пошлют, — поморщился Индра. Первый испуг прошел быстро. — Ты слишком давно не был дома и не видел, на что мы стали способны. Благодаря вашим разработкам в том числе. Мы пятьсот лет уже дружим с вашим племенем, насколько это возможно. Но ты этого не знаешь, и встретил меня очень неласково, так что…
Мгновение — и он смазанной тенью переместился к старику, обхватил его за запястье и крепко сжал. Тот охнул от боли и выронил пистоль. Еще секунда — опасная игрушка упала в подставленную ладонь сокола. Тот аккуратно положил ее на стол, продолжая крепко держать чужую руку.
— Вот так-то лучше, — заметил Индра. — А угрожать мне не надо, я сам, кого хочешь, напугаю. Правда же, госпожа Илона?
Старик повернул голову к двери и ахнул: наставница местной молодежи из числа проживающих стояла в дверном проеме.
— Индра, он… угрожал тебе пистолетом? — от волнения она пропустила мимо ушей уже порядком надоевшую «госпожу».
— Это он от страха, но не переживайте, мы разрешили эту ситуацию мирно и без конфликта, — примирительно сказал сокол, отпуская руку старика.
Тот закряхтел и начал растирать онемевшее запястье, попутно приложив наглого мальчишку парой непечатных выражений.
— Фу, как некрасиво, — поцокал тот языком, ни капли не смутившись. — Еще и перед дамой. Так что лучше, пожалуй, закрыть дверь, пока его ругательства не услышал весь коридор.
Илона шагнула в комнату, заперла дверь на щеколду, еще и спиной прижалась — на всякий случай. По-хорошему, нужно было вызывать Полицию нравов и сообщать об угрозе оружием, но она медлила. Чувствовала — это не та ситуация, о которой стоит знать не только моралфагам, но и коллегам.
— Вас, наверное, очень интересует, что здесь происходит? — участливо спросил Индра, единственный из троих сохраняющий спокойствие. — Можно сказать, встреча земляков. Драконов вы уже видели, соколов тоже, теперь позвольте представить представителя третьей по могуществу расы Иномирья — дворфов.
— Что? — Илона ахнула и тут же прикрыла рот рукой. Вдруг в коридоре кто услышит? — Наш дядька Геннадий — гном?!
— Дворф, — сварливо поправил старик. — Вечно вы, люди, путаете! Гномы — это мелкое бородатые пакостники, так и жаждущие что-либо спереть. А мы — мастера на все руки. Волшебные безделушки, которые мелькают во всех земных сказках — это по нашей части. Потому и не оставляют нас в покое на протяжении целых веков, то одни настырные, то другие, и лезут, как прыщ на нос! Принесла же нелегкая!..
И он со злостью покосился на Индру, до сих пор стоящего около стола. Тот в долгу не остался и смерил старика презрительным взглядом.
А у Илоны от волнения снова заломило в висках, поэтому она не стала заморачиваться и прошла к кровати, чтобы присесть на нее.
— Вы аккуратнее, — поморщился Индра. — Ставлю золотую монету, что под матрасом насекомые бегают с мой палец толщиной.
— Иды ты к пеньковой бабушке! — еще пуще обозлился старик. — У себя в перьях поищи, наверняка еще крупнее найдешь!
«Чума на оба ваши дома! — очень кстати вспомнила Илона древнее крылатое выражение. — Вот уж не хватало нянчить двух конфликтных болванов, одного старого, второго малого!»
Но вслух пришлось выдать смягченный вариант.
— Помолчите оба хоть минутку, сделайте милость, — попросила она. — Дайте собраться с мыслями. И так голова кругом, не Дом призрения, а шкатулка со сказками. И люди-птицы, и дворфы, и кикимора затесалась, того и гляди волшебное дерево в кадке в углу проклюнется. Одна я сижу дура дурой и не понимаю, что тут происходит.
— Вы еще и кикимору притащили сюда? — старый дворф посмотрел на обоих, как на идиотов. — Обалдели совсем? Илона, тебе проверки от белобрысых не хватает в последние дни? Учуют ищейки след нечисти, и шмон по всем этажам пойдет, еще и меня вычислят. Сидел три года тише воды, ниже травы, не высовывался, и все без толку, снова надо собирать манатки и сваливать…
— Не переживайте, Геннадий, никаких проблем не будет. Кикимора у нас на мешочке с осиновой корой сидит и рядом с коробкой спичек. Никто ее не вычислит, и вы можете жить, как прежде, — успокоила его Илона.
— Тем более, я вообще сейчас никакого следа не оставляю, кроме звериного, — Марыся высунула бородавчатую мордочку из сумки, висевшей у сокола на плече.
— Однако, — хмыкнул старик, с интересом взглянув на жабу. — И как, удобно в таком виде?
— Жить захочешь — не так раскорячишься, — ответила популярной поговоркой Марыся. — Тебе тоже над поверхностью земли неуютно, однако же терпишь.
— А если он выдаст нам, наконец, секрет незаметного открытия порталов, то терпеть останется недолго, — вмешался в разговор Индра. — Мы их победим и заживем нормально. Вот только не хочет господин дворф секреты раскрывать, ему проще сидеть крысой в темном углу и молиться всем богам, чтобы не заметили и не уничтожили.
— Да что ты знаешь обо мне, сопляк? — аж побагровел от гнева дворф. — Кто ты такой, чтобы обвинять меня в трусости?! Ты поживи три года под боком у врага, делая вид, что самый обычный человек, а заодно не превращайся, не поднимайся в небо,
