— Илона Владимировна, а тут бабушка из сто пятой в туалет хочет! — сзади неожиданно материализовался Мишка.

— Ох, елки, а потерпеть она не может? Через двадцать минут завозить их пора, полдник начнется.

— Не может, она уже хочет давно и сказала, что сейчас описается! — бесхитростно, на весь двор, сообщил Мишаня.

Игроки в домино обидно захохотали. Илона смутилась, ухватилась за ручки коляски и поскорее повезла подопечную в отделение, где ухаживающий персонал позаботился бы и о бабушке, и о ее походе в туалет. Но у пандуса затормозила, пропуская вперед обозленного дядю Гену. Ну его, еще под руку попадаться почем зря.

Жилец Дома призрения поправил одеяло, прикрывающее нижние конечности, и снова взялся за колеса. Взлетел на площадку у входа едва ли не в три-четыре круговых движения руками и не удержался, обернулся на остальных игроков, показал неприличный жест и проорал.

— Да чтоб вам всем рогатая ящерица задницы пооткусила! — плюнул он через перила, крутанул колеса и рванул в распахнутые двери. За ними был полутемный коридор с множеством дверей, ведущих в комнаты проживающих.

Илона не выдержала и фыркнула. Придумают же! И пожалела, что сил ее не хватит также лихо развернуть коляску бабушки. Пришлось обходить ее и становиться спереди, чтобы за подлокотники протащить через идиотский высокий порог. Ну кто выдумал ставить подобное в местах, где ходят и ездят инвалиды?

Остальные бабки-дедки из отделения стояли под березами, дожидаясь, пока их развезут по палатам. Алиса о чем-то разговаривала с Мишкой. Мужики за столом возобновили игру.

А Индра стоял столбом посреди бетонной дорожки и смотрел на двери, в которые въехал дядька Геннадий. И Илона при взгляде на него вздрогнула — ей показалось, что у парня вдруг почернели глаза и оскалились зубы. А во рту сверкнули короткие, но острые клыки! Да что за чертовщина такая? Она опустила взгляд, быстро поморгала, сделала носом глубокий вдох и медленный выдох, и взглянула снова. Самый обычный старшеклассник, каких в городе сотни, если не тысячи. Никаких клыков и почерневших глаз.

Вот только от его взгляда все равно хотелось скрыться куда-нибудь подальше.

Тут бабушка, сидящая в коляске, дернула ее за рукав и громко напомнила, что она хочет писать. И готова сделать это прямо сейчас и здесь. Илона извинилась, торопливо закатила коляску внутрь, провезла по коридору к отделению, помогла санитаркам поднять старушку и поставить ее около туалета. Дальше сами справятся. Перекинувшись с ними парой добрых слов и сердечно попрощавшись с бабулей до следующих выходных, Илона не выдержала и зашла в одну из пустых комнат, чтобы посмотреть через окно на происходящее во дворе.

Ничего не изменилось, кроме того, что Алиса и Мишка наперегонки катали по аллее коляски со стариками, заставляя тех взвизгивать и хохотать от восторга.

А Индра исчез, будто испарился.

Охнув, Илона поспешила на выход, но у двери свернула и направилась в общее отделение. Мысли роем кружились в голове, одна глупее другой. Привиделись ей метаморфозы с соколом или нет? Вдруг он только притворяется больным и слабым, а на самом деле опасен? А вдруг он увязался за несчастным мастером-колясочником и пошел его убивать? Да ну, нелепица какая-то! Может, узнал старого знакомого? Но как, если он в человеческом мире в первый раз? Если не врет, конечно.

Был только один шанс проверить свои подозрения. И Илона рванула в самый конец коридора, где находилась комната Геннадия, по соседству с его же мастерской. Хорошо, что проживающие из соседних комнат на улице. С другой стороны, может, наоборот, плохо? Свидетелей преступления, если оно вдруг состоится, не будет…

Дверь в комнату под номером «12» была плотно прикрыта, изнутри не доносилась ни звука. Илона с минуту поколебалась. Может, подмогу позвать? Так на улице дети, да старики. Нет, придется самой разбираться. Она вдохнула, резко выдохнула и открыла дверь.

* * *

Индра беззвучно двигался по темному коридору. Нет, запах этот он бы ни с чем не спутал, даже если не принюхиваться. Вон, как разит от самого входа. И сразу понятно, за какой дверью он окопался.

Хотя, ведь идея безмерно хороша, спрятаться в таком месте. Сокол с улыбкой покачал головой. Кто будет его здесь искать, среди больных да увечных? Точно уж не белобрысые.

Он толкнул дверь и вошел.

И сразу поморщился брезгливо. В комнате было неприбрано и пахло табаком. Казалось, вонючий дым въелся даже в стены. Кровать у окна, застеленная темно-коричневым и потертым от времени покрывалом, такой же потертый палас на полу. В углу — тихо ворчащий холодильник. По левую руку стол, заваленный полуразобранной рухлядью типа старых настольных часов или вилок от электроприборов. Здесь же лежал паяльник. Табуретки или стула не было, колясочнику она ни к чему, а гостей жилец, видимо, не жаловал.

— Ты бы хоть окно распахнул, воздух — хуже, чем в катакомбах, — сказал сокол, плотно прикрывая за собой дверь.

Мужчина в кресле обернулся. Невысокий, худой и черноволосый, по лицу пролегли глубокие морщины, а в скорбных складках около рта можно было спрятать пару бриллиантов. Старая рубашка в клетку, надетая прямо на серую и мятую футболку, укутанные в одеяло ноги. Как он разительно отличался от ухоженного и статного Василия Ивановича!

— Какого хре… Пацан, ты кто? Тебя сюда не звали, так что проваливай восвояси! Бабок своих иди по комнатам развози, им брюхо свое набивать пора, — рявкнул он, разворачивая коляску.

— Ай-яй-яй, — Индра ехидно ухмыльнулся и сложил руки на груди, не двигаясь с места. — Времена меняются, а ваше племя до сих пор не умеет нормально разговаривать с окружающими. Дикарями были, дикарями и остались. Хотя, уж вы — то давно здесь живете, могли бы пообтесаться для приличия.

Лицо старика посерело от ужаса.

— Кто ты, черт тебя дери?! — прошептал он. Одновременно рука его судорожно зашарила под подушкой, лежащей у изголовья кровати.

— Тот, кто прибыл сюда поговорить с тобой, хотя в другое время даже не приблизился бы, — процедил Индра. Он смешливого и доброго мальчишки в нем не осталось ничего. — Нам нужны данные о том, как незаметно открыть портал из этого мира в наш. Наоборот не получается, белобрысые нас чуют и ловят прямо на подлете. Ходили слухи, будто твоя септима узнала этот секрет. Заплатим золотом, хоть по весу каждого из вас.

Старик рассматривал гостя, странно прищурившись, но плечи его расслабились.

— Соколеныш, значит, — покачал он головой и насмешливо поклонился, но