Из последней лекции, а равно и из первых двух явствовало, что жизнь дана гражданам для того, чтобы потреблять новый минеральный напиток "Вторая молодость".

Уже слепые бандуристы, вертя ручки своих скрипучих инструментов, воспевали будущее Колоколамска, уже выручка главного директора достигла изрядной суммы и начались споры о принципах разделения ее между участниками нового предприятия, как вдруг дивный лечебно-показательный, методологически-санитарный, радиоактивный и целебный замок рухнул.

В Приключенческий тупик пришли посланные отделом коммунального хозяйства водопроводчики, разбросали рогатки, опрокинули турникет, заявив, что им нужно починить лопнувшую в доме № 3 фановую трубу. Работу свою они выполнили в полчаса, после чего целебный источник навсегда прекратился.

За доктором-коммерсантом гонялись толпы граждан, успевших испить радиоактивной водицы. Он валил все на Никиту Псова. Но предъявить к Псову претензии граждане не могли.

Узнав, в каких водах он предавался банным удовольствиям, Никита слег в постель, жалуясь на ревматические боли и громко стеная.

…Автобус, обогнув гору, медленно, с осторожностью лошади, начал спускаться. Позади, насколько хватало глаз, как стадо слонов, нагнувши головы, стояли горы. Глазам путников открылась долина. Сумерки покрывали ее. Под ними смутно угадывались густые сады. Из глубины долины заманчиво выглядывали первые городские огоньки. Подъезжали к городу уже в полной тьме. Городские огни сверкали все сильнее и сильнее.

Глава 22.

Аджарская Швейцария

Пробираясь по коридору здравотдела Бендер не мог поверить глазам. Казалось, все взрослое население микроскопической курортной республики толпилось перед кабинетом председателя. Высокомерно растолкав секретарей, он без доклада вошел в кабинет. Вошел как раз в ту минуту, когда председатель здравотдела заканчивал "этот тост, который я предлагаю за…"

— Может быть, я помешал? — спросил Остап.

Все недовольно повернули головы.

— Проходи, дорогой, проходи, — сказал председатель. Сильный акцент и слово "дорогой" помешали Бендеру провести своевременную экспертизу интонации на повелительность-побудительность.

— Спасибо, — сказал Остап. — Вопрос у меня такой…

— Слушай, дорогой, — гостеприимно улыбнулся председатель. — Ты русский язык понимаешь? Я не сказал "заходи", я сказал "проходи". Там, далеко, право-лево, проходи. У нас мероприятие.

— Летучее собрание, — подсказал секретарь.

— Тогда я могу уйти, — спокойно сказал Остап.

— Хорошо, иди, дорогой, иди.

Великий комбинатор сделал несколько шагов, но у самой двери, как будто что-то вспомнив, сказал:

— Я ухожу, но… уж будьте любезны, всю ответственность берите на себя. Возлагаю ее на вас.

Это было сказано так торжественно, что председатель почувствовал на себе жесткий могильный венок с муаровыми лентами.

Глава здравотдела испугался. Он терпеть не мог ответственности. А потому торопливо сказал:

— В чем дело, дорогой? Садись к столу, товарищ!

Остап положил руку на спинку высокого красивого полукресла, и сидевший в нем здравотделец переметнулся на дальнюю табуретку.

— Не время сейчас за столами рассиживать, — сказал Бендер, отламывая куриную лапку.

Секретарь услужливо подал бокал вина.

— Как по-вашему, нужен советскому человеку полноценный отдых? Нужна полная реконструкция ума и здоровья?

— Нужен, — быстро ответил председатель.

— Может быть, не нужен? Вы скажите откровенно. Тогда я уйду.

— Почему же, нужен. Я ведь сразу согласился.

— Нет, сказал Остап, — Я по глазам вижу, что вы против. На словах сейчас все за, а на деле… Положительно придется возложить ответственность на вас.

Он подумал и прибавил:

— А также на летучее собрание. Я ухожу.

И тут всем сидевшим в кабинете ясно представился страшный могильный венок. Так хорошо сидели, обменивались мнениями — и вдруг пришел этот ужасный человек.

— Честное слово, — сказал глава. — Пусть мои глаза вылезут.

— Мы всем сердцем, — подтвердили члены летучего собрания.

Незнакомец окинул всех недоверчивым взглядом, а затем долго ел и пил, прежде чем перешел к делу.

— Почему не используете внутренние резервы? — грозно спросил он, — ковыря во рту зубочисткой.

— Как не используем, каждый день используем, — взвизгнул глава здравотдела.

Остальные были парализованы страхом.

— Что у вас есть, кроме гор? — быстро спросил Остап.

— Море есть, — бросился на выручку секретарь. — Болото есть…

— Молчи, дурак, — шикнул председатель. — Осушаем болото. Скоро совсем сухо будет.

— Вот совсем сухо, — значительно выговорил Остап, — не надо.

По комнате поплыл запах ладана.

— Почему? — прошептал председатель посиневшими губами.

— Потому что ваши горы — это Аджарская Швейцария, ваше болото — это что? Ну, ну? Каналы, дома на сваях…

Секретарь неуверенно заблеял.

— Правильно, Аджарская Венеция. Ваше побережье — это Аджарская…

— Крым! — хором закричали все.

Остап разочаровано посмотрел на собрание.

— Вот этот вопрос я и приехал сюда провентилировать, товарищи. Вот о каких внутренних резервах идет речь. Мы должны найти такое место, где…

Неожиданная идея озарила председателя здравотдела автономной республики. Он подумал о курортной индустриализации родного села и "теплом" трудоустройстве многочисленной родни.

— Есть такое место! — провозгласил он.

Остап, научившийся к концу разговора разбираться в председательских интонациях, чутко уловил источник его возбуждения и подхватил:

— И завтра о нем узнаем вся страна!

После чего будничным голосом спросил:

— От границы далеко?

— Далеко, далеко! Один километр. До речки Чача. Там граница. За речкой чужая земля.

— Не время, не время за столами рассиживать. Выезжаем немедленно. Кстати, в каком районе ваш Эдем?

— В Хулойском, — обрадовался председатель.

Председатель хулойского райисполкома лично проводил экскурсию по райцентру.

— Вот это — районная больница. Рядом — пожарная часть. В подтверждение его слов из ворот части с пронзительным воем выехал красный автомобиль. Ходячие больные в панике высыпали на улицу через дверь. Лежачие сокращали путь через окна.

— Так, плановые учения, — с подчеркнутым безразличием сказал председатель исполкома и многозначительно подмигнул председателю здравотдела.

— Конгениально, — прокомментировал Бендер. — Для полноты картины мы на крыше пожарной части достроим кузницу кадров — роддом, а во дворе больницы — "колыбель металла" — металлургический комбинат. Так сказать, производство по комплексному методу.

— Очень правильно, — обрадовался председатель здравотдела.

— А вот это, — хозяин панорамным жестом обвел окрестные горы, — это наши Аджарские Альпы.

Гости остолбенели.

— Имеется другое мнение, — официальным тоном сказал председатель здравотдела. — Это — Аджарская Швейцария, — он повторил панорамный жест.

— Но у нас в отчетах — Аджарские Альпы, — попытался возразить предисполкома.

Председатель здравотдела вопрошающе посмотрел на Остапа.

— Контора пишет, — лениво бросил Остап.

— Перепишешь свой отчет, — отрезал гость из Батуми.

— А водопад?

— Какой водопад?

— Водопад у нас есть. Аджарская Ниагара.

— Весьма прогрессивно… — пробормотал Остап.

— Водопад можешь оставить, — снисходительно махнул рукой председатель здравотдела.

Во время обильного застолья, подливая Бендеру в бокал неверной рукой, хозяин сказал:

— Виноделие в нашем районе догнало и перегнало дореволюционный уровень. Но мы не собираемся строить будущее нашей республики на виноделии. Мы недавно открыли минеральный источник. Аджарский Нарзан! Разлив новой воды идет вперед гигантскими шагами.

— Ой-ой-ой, — прошептал Остап, закрывая глаза. Слышишь, Сеня, гигантскими!

— Слышу, — кротко отозвался Сеня.

Хозяин откупорил бутылку