Шрифт:
Закладка:
Рутинная работа, одни и те же города делали ее жизнь однообразной. Оливии казалось, что на каждом рейсе она видит лица одних и тех же пассажиров. Запах пропал из аэропортов. На борту воздух стал еще суше, подобно тому, что бывает в пустыне. На земле она не ощущала вкуса пищи. Ночь длилась дольше дня. Хотелось поторопить ее, но день не приносил новых эмоций. Два метра превращались в пять, и чем больше проходило времени, тем сильнее увеличивалось расстояние.
В номере отеля она сидела одна, в ожидании, когда приглушенный стук в ее дверь заставит ее вздрогнуть. Но тишина усыпляла. А утром за завтраком она опять ловила взгляд своего капитана, ковыряя сухой омлет вилкой и выпивая безвкусный кофе.
– Дженнет написала, что скоро вернется, – улыбнулась Нина, – даже не верится, что месяц прошел так быстро.
Оливия положила вилку на стол, не чувствуя голода. Месяц длился бесконечно долго. Дольше ощущалось лишь время после гибели отца.
Полет обратно на базу в Дубай – время, необходимое для того, чтобы придумать себе развлечение на время пребывания дома. Сходить на пляж, в кино, прогуляться по магазинам в поисках ненужных вещей. Пора забыть прошлое и двигаться дальше. За последнее время Оливия перестала узнавать себя.
Все пассажиры поднялись на борт, и Келси, помахав сотруднику аэропорта, приступила к закрытию двери, но крик бегущего по длинному телетрапу человека заставил ее замереть.
– Подождите! – запыхавшись, он остановился, и только сейчас Келси заметила его ручную кладь – корзину цветов. – Это рейс на Дубай?
– Совершенно верно, – кивнула она и улыбнулась, – ваш посадочный билет, пожалуйста.
– Нет, – человек перевел дыхание, – я не лечу. Они летят, – он протянул ей корзину с цветами. Она никогда в жизни не видела столько орхидей в одном букете. Нежные цветы всевозможных оттенков – от белого до бледно-розового, и лишь одна ярко-голубая орхидея по центру. Удивительная композиция заставила ее изогнуть бровь, но, вспомнив правила, она тут же забыла о красоте букета.
– Они прошли фитосанитарный контроль?
– Да, – человек достал из нагрудного кармана бумагу и протянул Келси, – таможенный досмотр и паспортный контроль они тоже прошли.
Стюардесса недовольно взглянула на бумагу, понимая, что он шутит про остальные досмотры, но, удостоверившись, что все в порядке, улыбнулась.
– Что я с ними должна делать?
– Расписаться еще здесь. – Человек протянул длинный лист бумаги на толстом картоне. – Это вы Оливия Паркер?
– Нет. – Келси покачала головой. – Они для нее?
Ответ курьера перебили восклицания Нины, которая подошла к двери, узнать, что заставляет Келси тянуть с закрытием:
– Пилоты дважды дали указания закрыть двери… А! Что это? Боже, какая красота! Для кого они?
– Можно я распишусь за нее? – занервничала Келси, закрыть дверь сейчас было важнее.
– Да, – кивнул курьер, указывая, где поставить подпись. – И к цветам прилагается это. – Он протянул белый конверт с единственной надписью: «Оливии Паркер».
– Оливия! – закричала Нина, забирая из рук Келси корзину с цветами. – Оливия! Как же это мило!
Некоторые пассажиры привстали со своих мест, улыбаясь и ожидая продолжения. Они переглядывались, пожимая плечами и взглядом отыскивая ту самую девушку по имени Оливия.
– Какой необычный букет, – молодая пассажирка с копной огненных волос сложила руки на груди, очарованная происходящим, – никогда не видела столько орхидей.
На голос Нины сбежалось пол-экипажа с соседних салонов.
– Это для Оливии? – удивился Джуан. – Как можно доставить цветы на улетающий борт? Давайте посмотрим, кто имеет здесь авторитет. – Он попытался забрать у Келси конверт, но она шлепнула его по руке:
– Она сама скажет, если посчитает нужным.
Оливия не торопясь шла из последнего салона самолета, боясь увидеть то, что вызвало столько криков. Она никуда не торопилась, и эта медлительность наверняка лишний раз позлит пилотов. Они дважды вышли на связь, призывая приготовиться к взлету. Дойдя до первого салона, до нее долетело ее имя, сказанное несколькими голосами. Не понимая, что происходит, она нахмурила брови, но тут же насупленность превратилась в удивление: Нина протянула ей плетеную корзину, до отказа заполненную цветами… Ее любимыми цветами. Орхидеями разных окрасов и лишь одной голубой. Целая корзина счастья оказалась в ее руках, а она лишь ощущала, как сильно бьется сердце. И маленьким огоньком вспыхивает надежда.
– Скажи, кто этот мужчина? – Нина сунула ей конверт, который Оливии не хотелось открывать перед всеми. Ей вообще не хотелось его открывать. Она боялась того, что огню придется погаснуть, так и не разгоревшись.
– Давай уже, читай! – К ее удивлению, не только бортпроводники, но и пассажиры пристально наблюдали за реакцией стюардессы и видели лишь ее испуганный взгляд. Казалось, она сейчас уронит букет.
Нина пришла ей на помощь, забирая корзину и оставляя в ее руках только письмо.
– Помочь открыть? – Голос Джуана сзади заставил прижать конверт к груди.
– Нет. – Оливия сделала шаг в сторону, одновременно почувствовав, что самолет начали буксировать со стоянки. Или ее ноги не стоят твердо. Сейчас это не важно. Под пристальными взглядами присутствующих она открыла конверт и вынула записку. Она не хотела читать. Она хотела продлить время, думая, что этим человеком мог быть Даниэль. Но сколько раз она думала так же и ошибалась? Записки превращали радостное ожидание в банальную приятность. Но орхидеи давали ей большую надежду на радость. Только он знал о ее любви к этим цветам.
– Оливия, самолет поехал, быстрее читай. – Нина торопила, и девушка развернула листок, смотря на черные буквы. Пара предложений. И она заставила губы Оливии растянуться в улыбке. «Это единственные цветы в мире, которые растут непонятно как: то ли в земле, то ли на воздухе. Но теперь они своими корнями добрались до моего сердца». Без подписи. Но она точно знала, кому принадлежат эти слова. Камень, который не давал ей дышать с момента, как она захлопнула дверь перед Даниэлем, сейчас раскололся и упал.
– Ну? – не унималась
