А значит…

Иногда мозги у меня работают куда быстрее, чем я могу все это объяснить, но вот какие мысли промелькнули у меня в следующие мгновения:

Чтобы спасти Дерагара и себя самого, мне придется выдумать какую — нибудь хитрость.

Хитрость — читай, обман, то есть какой — то вариант иллюзии.

Ну а театр — живое доказательство того, что для иллюзий волшебство вовсе не требуется.

А я, так уж вышло, нахожусь в театре, где они не могут пустить в ход волшебство. Собственно, я даже могу им сообщить, что поэтому и хочу провести обмен именно здесь, и тогда…

— Шоэн, погоди.

Он остановился, развернулся, вернулся и встал, ожидая. Я же сказал:

— Сообщение для Крейгара. Передай ему, пусть скажет Левой Руке, что согласен на их условия. Он знает, где я прячусь, и устроит обмен. Еще передай, что я серьезно, и мы и правда устроим обмен — вроде как. В смысле, Дерагара мы вернем. Но мне нужна еще пара дней на подготовку. И передай, пусть снова тихо проползет сюда, потому что нам надо обговорить все это. Это все.

Шоэн, проворчав, снова удалился, а я вернулся за кулисы. Изо всех сил стараясь не бежать.

«Босс, ты сам знаешь, как это рискованно.»

«Не-а, не знаю. Но это первое, что мне нужно выяснить.»

«Ладно.»

Я отправился искать Мьюрит, что удалось не сразу. Она сидела за столом, вытянув ноги, и пила воду. Я подошел прямо к ней и спросил напрямую:

— Насколько ты хороша?

Она очень медленно повернула голову и взглянула на меня снизу вверх, а затем подняла бровь, наверняка много практиковалась.

Я ждал, ждала и она. Она победила.

— Достаточно ли надежны твои заклинания, чтобы противостоять могущественным волшебницам из Левой Руки Джарегов?

Вот тут я ее озадачил, что меня порадовало. Чуть погодя она спросила:

— А что, ты меня хочешь нанять для чего — то?

Я ждал, ждала и она. Я победил.

— Да, — проговорила она. — Там есть очень искусные волшебницы. Но в подобных вопросах за мной преимущество барьера. Им нужно пробиться, моему же заклинанию достаточно сопротивляться. Я бы рискнула встать против них.

А что?

— Тогда положусь на тебя, — сказал я и удалился. Полагаю, главный секрет счастья — это когда учишься наслаждаться маленькими победами. Ну и едой, разумеется.

Ротса, которая за все эти годы, похоже, решила, что левое мое плечо удобнее правого, хлопнула крыльями и чуть вздрогнула, потом прикусила мое ухо.

«Что у нее на уме, Лойош?»

Чуть замешкавшись, он сообщил:

«Странное сочетание беспокойства и восторга.»

«Что ж, подходяще.»

«Ты собираешься пригласить их сюда и положиться, что здешние заклинания помешают им тебя прикончить?»

«Будет чуток посложнее, чем это, но в принципе да.»

«Ну конечно, будет посложнее. Это ведь ты.»

«Это я. При поддержке твоей проверенной мудрости и советов.»

«Мудрости. Ну да.»

«Мудрость наступает, когда твоих познаний оказывается недостаточно.»

«Глубоко, босс. Правда глубоко.»

«Не прибедняйся, Лойош. Мудрости у тебя хватает. Я на тебя полагаюсь.»

«А. Ну, тогда все должно быть нормально.»

Что ж. Теперь просто надо все остальное свести воедино. Никаких проблем.

Нет, конечно, так легко не будет, слишком много тут кусочков, чтобы они сами собой скользнули на нужные места. Но сделать это можно. По крайней мере, я был почти уверен, что можно. Достаточно уверен, чтобы уделить этому делу должное количество своей интеллектуальной мощи. В любом случае, что мне еще было делать — то, да?

Я бесцельно расхаживал по театру, бродя сам толком не зная где, только что держался подальше от сцены, особенно когда там кто — то пел. Не то чтобы я не люблю, когда поют, или не то чтобы мне так уж не нравились конкретно эти песни. Просто настроение мне для этого нужно правильное. А некоторые песни, как у тех же костюмеров, не особо понятны без контекста, а я пока еще и с контекстом не очень разобрался. Впрочем, пусть и вопреки собственной воле, эта задача вскоре будет решена.

Как бы то ни было, я попытался мысленно свести все воедино и не сумел, а потому спустился вниз, нашел грифель и бумагу, и принялся записывать всю схему. Признаюсь, я всегда это ненавидел, ибо что один написал, то другой сможет провесть. Но чисто технчески, то, что я сейчас составлял, никак не могло стать доказательством преступления, просто все получилось слишком сложно, чтобы проработать как — то иначе.

«Напомни мне потом эту бумагу уничтожить, ладно?»

«Я запомню, босс.»

Наверное, я занимался этим несколько часов, потому что появилась Пракситт, а значит, настал обеденный перерыв.

— Надеюсь, ты не пьесу пишешь, — сказала она.

Я совладал с желанием перевернуть бумагу тыльной стороной, ибо это лишь разжигает у людей желание посмотреть, что там написано, а я был вполне уверен, что почеркушки мои для нее так и так останутся бессмысленными.

— Нет, — подтвердил я. — Ну, не совсем. Хм. Хотя, если так подумать, даже и похоже.

— Угу. Слыхивала я такое.

— Не переживай, я не буду тебя приглашать поставить все это.

— Ну разумеется. Ты сам захочешь все поставить. Все хотят быть режиссерами.

Ну, хотя бы она не стала заглядывать мне через плечо, чтобы прочесть, просто пошла грызть тот жуткий обед и болтать с рабочими. Я заметил, что с актерами она, когда не по делу, не слишком разговорчива, зато с удовольствием проводит время с техперсоналом. Интересно, это у всех режиссеров так, или она уникум. Я пожал плечами и вернулся к работе.

«Тебе это нравится, босс, так ведь?»

«Хмм?»

«Складывать все кусочки. Вот эту часть ты всегда любил, даже когда планировал убийства.»

«Ты только сейчас это понял?»

«Ладно, тогда давай поспешим перейти к моей любимой части.»

«Это когда